— Я пойду куда бы ты ни захотел, — сказала я ему. — В Волшебную страну, если она станет твоим выбором, или останусь здесь, если ты этого хочешь. Мне всё равно где будем мы, пока мы вместе. Ты — моя вечность.
Он повернулся ко мне, его тёмные глаза были зелёными от отражённого света листьев. Это было всё равно, что смотреть себе в глаза. Между нами не было почти никакого пространства, только несколько дюймов, которые дрожали между губами Купидона и Психеи в статуе в Лувре. Я чувствовала в этом пространстве всё наше совместное будущее — поцелуй, который вот-вот произойдёт, дети, которые у нас будут, слёзы, которые мы прольём, наши жизни, мимолетные и сияющие, как крылья бабочки.
В ту ночь я стояла в роще боярышника с осколком в руке. Когда каждый Дарклинг, желавший снять проклятие, приближался ко мне, я расправляла крылья, чтобы нагреть осколок, а затем касалась их лбов, как показали мне мастер Квилл и Эльфвеард. На мгновение я чувствовала, как темнота внутри них взывает к темноте внутри меня, но затем, когда раскалённый осколок сжигал их темноту, я чувствовала облегчение в своей собственной. Возможно, облегчение от того, что все мы несли в себе немного тьмы, облегчало мне выносить свою собственную. Даже Рен таила горе — и немалую злость на меня, — она много испытала, когда Рэйвен рисковал жизнью, удерживая для меня врата в Волшебную страну. Я её нисколько не виню.
Последним, кто приблизился ко мне, был мой отец.
— Хотелось бы… — начала я, но он заставил меня замолчать, приложив руку к моим губам.
— Ты приняла правильное решение, Ава. Не из-за того, в каком мире ты выбрала быть, а потому что ты выбрала любовь.
Он обхватил мою правую руку и приложил осколок ко лбу. Я почувствовала всю вину и печаль, которые он испытывал, покидая мою мать, и всю ненависть к себе за то, что не был со мной, когда я росла. А потом я почувствовала, как всё сгорает. Осталась только любовь. Ко мне, к моей матери, к миру, который он покидал. Я чувствовала, как тает тьма во мне, пока не осталась только капля.
Он поцеловал меня в лоб и повернулся, чтобы уйти.
Хелен и Дейзи ждали меня на краю круга.
— Рэйвен ушёл вперёд со своими родителями, — сказала мне Хелен. — А Натан гуляет с дядей Тедди.
Пока мы шли по тропинке боярышника к вратам, мы встретили других людей, которые решили отправиться в Волшебную страну.
— Этот мир становится слишком современным для таких реликвий, как мы, — сказал Майлс Малмсбери, задумчиво глядя на Эуфорбию. — И мне ещё так много нужно узнать о lychnobious людях.
Омар, решивший уйти, шёл с Малышом Марвелом, который решил остаться.
Пока мы шли, вокруг нас порхали сияющие спрайты, осыпая нас эльфийской пыльцой.
— Помни нас, — пели они. — Помни нас.
Еще один звук присоединился к их песни — колокола Блитвуда, разгоняли сумерки, зовя Дарклингов и фейри домой. Я прислушалась и услышала семь колоколов. Потерянный колокол, тот, что лежал под рекой, звонил по всем, кто умер, не успев вернуться домой.
Дейзи вытерла с лица влажную эльфийскую пыльцу. Хелен обняла её, а я обняла её с другой стороны.
— Встряхнись, Дейз, — хрипло сказала Хелен. — Я думала, что только я ненавижу перемены.
— Просто… не останется никакой магии, когда они все уйдут!
— Не говори глупостей, — сказала Хелен. — Не все фейри уходят. В мире осталось ещё много магии, а если её нет, что ж, придётся создавать свою собственную.
И именно это мы и делали все последующие годы.
КОНЕЦ
Переведено для группы https://vk.com/booksource.translations
Заметки
[
←1
]
Мафусаи́л (в церковнославянском и русском Синодальном переводах — Мафуса́л) (ивр. מתושלח, Метуше́лах) — в Библии — один из праотцов человечества (Быт. 5:21–27), прославившийся своим долголетием: он прожил 969 лет.
[
←2
]
шлаг. — морск. петля троса, образующаяся при обнесении его вокруг какого-либо предмета
[
←3
]
«Млада Босна» (босн. Mlada Bosna — «Молодая Босния») — сербско-боснийская революционная организация, боровшаяся в 1912–1914 годах за присоединение Боснии и Герцеговины к Великой Сербии