Выходит с учетом выплаты денежного содержания воинам, что ходят на веслах под видом купцов для охраны моего товара, я за каждый меч получаю примерно 10 гривен чистой прибыли в серебре или в золотом эквиваленте. По дороге назад Аркх закупается в основном продовольствием у тех родов, что сидят в поле и занимаются землепашеством. При чем скупается все и у всех, не взирая на принадлежность к родам.
Пару раз старейшины тамошние поднимали цены и пытались мне впарить пуд пшеницы за гривну серебра, но я тогда поднимал отпускную стоимость железа, и вожди закусив губу снижали цены. А вот я понимал, что соседи начинают завидовать, а зависть очень опасное чувство, особенно если найдется какой не будь крикливый гот, что сможет объединить рода и отправить их на покорение болотного княжества, так сказать наводить порядок и устанавливать «справедливые цены». При таком раскладе еще и переселенцы ни как не могут обжиться. Все бухтят, все возмущаются, все крайних ищут, кто же виноват, что им так плохо живется в лесах-болотах, поля им подавай, пашни им нужны.
И вот я, что бы избежать голодных бунтов и бегства с моих земель теперь вынужден кормить бездельников, отправляя в рода что сели по Ловати у озера Ильмень, и у озера Чудинов гуманитарные колонны с пшеницей, овсом и солью.
Эти мраз… и я еще не раз буду так обзывать моих новых подданных, а особенно само названных вождей. Эти саботажники уже порезали почти всех коров под видом того, что животинку мол, все равно кормить нечем, и бедные животные типа все равно сдохнут. Мне сейчас Берии не хватает, что бы вождям паяльник в задницу воткнуть и лампу в глаза, а потом так спросить: «говори сука, как давно ты на Британскую разведку работаешь?». Походу пора мне свое НКВД создавать, хотя зачем тут НКВД, врагов то нет, есть бездельники, лентяи, и много, много обычных идиотов.
Привыкли люди под сильной рукой Казмира жить, жить по плану как при колхозах. Германцы приезжали и говорили типа так: «нам насрать сколько ваш род вырастит пшеницы, но вы должны осенью сдать готскому вождю сотню мешков зерна, а дальше хоть с голоду сдохните». Получив такое наставление и пахали родовичи Бусовы с рассвета и до заката, а тут я такой лох педальный, сам их кормлю и ничего в ответ не требую, а они возмущаются, свободы хотят, того и гляди придут требовать что бы я им гей парады разрешил.
Но хватит, все устал, пора включать диктатора северокорейского, или не, лучше Сталина.
— Не дам я вам вожди своих ковалей — произнес я — присылайте отроков, я их учить буду, и через три луны отдам вам уже готовых мастеров, научу их как руду добывать, угли жечь и как крицы варить, на то большого ума не нужно. И чтоб как лед станет я уже видел ваше первое железо — произнес я заканчивая совещание.
Я всех трофейных коней сразу после возвращения с похода раздал по десятку в разные селения, но как понял, что толку нет от вождей переселенцев, то отдал приказ собрать всех коняшек и поделить между двумя родами. Половина лошадей теперь содержит Радко в Смоленске, и половина у меня в Полоцке, а остальным я не доверяю.
Ну как можно додуматься порезать весь скот? Это же саботаж прямой и откровенный. Но с этим нужно заканчивать, я вам не товарищ Брежнев и кормить весь Варшавский договор в виде отдельно разбросанных по огромной территории родов не собираюсь, мне тут коммунизм не нужен, у меня самый что ни на есть капитализм начинается. Я собираюсь всеми родами и селениями обеспечить существование одного промышленного центра, двух флотов и двух дружин.
Но вот то, что рода пришли на новые места и не могут наладить нормальную добычу даже рыбы, меня напрягло, и я поехал с контрольным объездом по своей территории. И как водится заехал с Креславом в Городище Цветаны, что стояло у Ильмень озера. И картина меня просто напрягла. Опять те же шалаши, а вместо стены простая ограда из вбитых в землю кольев. И это всё, что две сотни человек смогли сделать за шесть месяцев. Две сотни человек! А сама Цветана, княжна, мля, жила в таком же шалаше. Я объехал на коне все это стойбище папуасов, даже на землю ступать не захотел, мерзко, мерзко и противно. А потом спросил Казмира — скажи воевода, как думаешь, что тут происходит? Почему родовичи так не уважают своего вождя. Почему даже Цветане не построили нормального жилища?
— Так это князь, люди говорят, что она порченая, вот и род весь из-за нее и страдает — тихо произнес воевода.
— Как это порченая, и кто же её испортил?