Далее благодаря [доходившим до этих мест] римским войскам [нам стали] известны 23 острова. Из них самые значительные (nobilissimae): Буркана, его римляне зовут… Глезария за янтарь (вспомним приведенное выше германское название янтаря, заимствованное – “глез”. – В.А.)… А напротив … в Германском море разбросаны Глезарские [острова], их нынешние греки назвали Электридами за то, что на них рождается янтарь (electrum)».
В то же время Плиний сообщает и о некоем острове «Скандиас», отличном, по контексту его «Естественной истории», от «Скатинавии». Темна вода во облацех, как говорили наши предки…
Причины этой – конечно, не единственной – дальней экспедиции ясны и понятны. Причуды и прихоти Нерона вынуждали его окружение постоянно выдумывать что-нибудь новое, чтобы удовлетворить душевнобольного императора. Получить столько янтаря, чтобы украсить им всю цирковую арену в установленный Нероном срок, путем торговли тогда было невозможно, а если и возможно, то по непомерно высокой цене. Вот и пришлось знатному римлянину на императорской службе лично, в сопровождении рабов-носильщиков и/или погонщиков вьючных животных, а также, естественно, многочисленной вооруженной охраны, отправиться к Янтарному морю, в страну электра-глеза «Готискандзу». Ушлые, хитрые купцы предпочитали помалкивать о путях в земли, от торговли с которыми получали доходы, или распространять о них зловеще-фантастические слухи для отпугивания конкурентов. Но теперь «Глава мира»[56], «Вечный город»[57] на Тибре благодаря этой счастливой случайности получил, наконец, достоверные сведения «из первых рук», не укрывшиеся и от внимания усердного и любознательного Плиния, привыкшего все тщательно записывать.
Второе античное свидетельство наличия прямых контактов между устьем Вистулы и римской Италией примерно на полтысячелетия младше, т. е. ближе к нам: Теодор Моммзен[58] датирует его периодом 523–525 гг. по Р. Х. Этот документ также касается торговли янтарем, что вообще-то удивительно. Оказывается, что и в беспокойной, мало изученной по сей день позднеантичной Центральной Европе, сотрясаемой пограничными сражениями и нашествиями «варварских» народов, по-прежнему исправно и, должно быть, без особых перебоев функционировал древний сухопутный торговый маршрут – «Янтарный путь» между Прибалтикой и Адриатикой.
Знатный римлянин Кассиодор (полное имя – Флавий Магн Аврелий Кассиодор Сенатор[59]), магистр оффиций (премьер-министр), секретарь тайной канцелярии (канцлер, хранитель печати) готского царя Италии, удостоенного звания римского консула[60] и сенатора, Флавия Теодориха (Теодериха, Феодорика) Великого, префект претория[61] Италии и прочая и прочая и прочая, не только был образованным человеком, но и думал, что тогда еще случалось крайне редко, об ученых, которые придут ему на смену. За долгую жизнь (490–583 по Р. Х.) он доказал свою большую мудрость, между прочим, тем, что завершил весьма активную раннюю фазу своей жизни второй, созерцательной, фазой. В 540 г. Кассиодор уединился в монастыре под названием Виварий, расположенном в южноиталийской области Калабрия. В этом монастыре, основанном им несколькими годами ранее, Кассиодор, не приняв монашеского пострига, посвятил себя научным занятиям. Нам еще не раз придется обращаться к написанной им «Истории готов», основному источнику труда Иордана и первой историей «варварского» народа, написанной римлянином, именно с целью включить историю готов во всемирный процесс. Но в данном случае речь идет о так называемых «Вариях»[62] – сборнике самых разных документов, включая важнейшие письма, адресованные Кассиодором в основном своему господину и повелителю. В «Вариях» содержится и текст письма царя остготов Теодориха далеким эстиям[63] – обитателям устья (дельты) реки Вистулы, жившим в конечной точке ведшего по ее течению торгового пути к Янтарному (у Тацита – Свевскому) морю, написанного между 526 и 533 гг.
В этом письме царь италийских остготов и римский сенатор Флавий Теодорих, если верить Кассиодору, благодарил эстиев за ценные подарки, присланные в древний венетский город Равенну к его царскому двору, и среди них – за янтарь, дар моря, сверкающий волшебным блеском, чье происхождение неизвестно. Цитируем:
58
Теодор Моммзен (1817–1903) – немецкий юрист, филолог-классик и историк, лауреат Нобелевской премии по литературе 1902 г. за свой главный труд «Римская история», почетный гражданин Рима.
59
60
61
63
Эти античные эстии (айстии, аэстии) считаются сегодня предками не современных угрофиннов-эстов (эстонцев), а древнего балтийского народа пруссов. Хотя Тацит указывает, что язык эстиев, которых описывает как «собирателей янтаря, не задумывающихся о его происхождении», похож на британский (кельтский) язык, а «обычаи и внешний вид» у эстиев, «как у свевов», т. е. германцев.