В своих исследованиях Э.А. Томпсон не уходит от вопроса, который до сих пор вызывает споры в историографии[112]: почему готы, как, впрочем, и другие германские племена, приняли христианство в форме арианства? Он скептически высказывается относительно таких аргументов, как решающая роль авторитета Ульфилы или непонимание готами разницы между арианством и ортодоксальным христианством[113]. Более убедительным он считает предположение И. Цайлера о том, что иерархичность Троицы в арианском толковании была ближе к организационной структуре власти у германских племен[114]. Он справедливо обращает внимание на то, что арианство не представляло собой сильно централизованной организации, а состояло из ряда достаточно разъединенных, локальных и изолированных церквей. Организационно оно более, чем никейское православие, подходило готам, которые, как считает Э. А. Томпсон, желали сохранить внутри империи свою социальную одинаковость[115]. Однако в этом предположении не учитывается такой фактор, как отношение Византийской империи к процессу обращения готов в арианство. Империя не являлась пассивным зрителем христианизации готов. Известно, что в 380 г. был издан эдикт, согласно которому все подданные византийского императора должны были придерживаться никейского православия. Арианство стало считаться религией варваров. Официальное запрещение арианства в империи на фоне антиримских настроений готов, вероятно, косвенным образом закрепило их интерес к нему. Можно также предположить, что предпочтение, отдаваемое готами арианству, связано и с тем, что в кульминационные моменты их отношений с Византийской империей они имели дело с арианами в лице императоров или епископов.
В 60—70-е годы как в отечественных, так и в зарубежных археологических изысканиях продолжалось привлечение материала письменных источников для этнического определения населения Черняховской культуры, а также для установления принадлежности готам отдельных археологических памятников. В работах советских археологов Э.А. Рикмана, Э.А. Сымоновича, Г.Б. Федорова, а также в исследованиях румынских археологов Р. Вулпе, Б. Митри, К. Хоредта анализировались археологические материалы Северо-Западного Причерноморья в сопоставлении с сообщениями Иордана, Аммиана Марцеллина, Зосима и других древних авторов[116]. В одной из своих работ Э.А. Сымоновичем был еще раз поставлен вопрос о необходимости выявления степени соответствия данных письменных источников археологическому материалу применительно к пути движения готов и следам их присутствия в Северном Причерноморье[117]. Задача дальнейшего углубленного изучения письменных источников встала не только в связи с полемикой об интерпретации этнической принадлежности памятников Черняховской культуры, которая продолжалась в работах Ю.В. Кухаренко, В.В. Кропоткина, В.П. Петрова, М.Ю. Смишко[118], но и в связи с проблемой этногенеза славян, исследуемой Б.А. Рыбаковым, В.В. Седовым, П.Н. Третьяковым, В.Д. Бараном[119].
Исследования советских историков отличаются вниманием к свидетельствам письменных источников и их глубоким анализом. Так, А.М. Ременников, изучая историю племен Подунавья и Северного Причерноморья, в том числе готских племен, анализировал произведения различных жанров: исторические сочинения (латинские и греческие), хроники, речи, письма[120]. В работах советских византинистов исследуются социально-политические основы мировоззрения ранневизантийских историков, сочинения которых, как, например, Аммиана Марцеллина и Евнапия, содержат уникальную информацию о готах, анализируется творчество Зосима с точки зрения отношения этого историка к варварским
народам[121].
Здесь мы должны обратить внимание на один существенный момент. К 60—70-м годам в советской исторической науке готская проблема окончательно переходит в зону внимания археологов, которые привлекают письменные свидетельства о готах преимущественно как подсобно-иллюстративный материал. При этом в настоящее время ряд археологов связывают с готами не только Черняховскую, но и вельбарскую культуру. Памятники этой культуры прослеживаются в районах Северо-Восточной Польши и на территории УССР, преимущественно в Западной Волыни[122]. В западноевропейской историографии проблемный стержень изучения готского вопроса также смещается. Главными становятся сюжеты, связанные с «северным периодом» жизни готов, с выявлением их прародины. В этот период публикуются исследования, которые дают или по крайней мере намечают контуры ответов на вопросы: откуда, как и когда пришли готы в Северное Причерноморье и на Балканы, какие традиции они с собой принесли и насколько удалось им их сохранить до VI в., что представляли собой готы в культурно-историческом и этнографическом плане[123]. Продолжается также дальнейшее тщательное изучение в этот период на письменном и археологическом материале конкретных вопросов политической истории готов III—IV вв.[124] Однако появление, например, объемистого тома очерков А. Альфельди, посвященных исследованию кризиса Римской империи III в. и вторжения готов в числе других варваров в римские пределы[125], не повлекло за собой ни ощутимых качественных перемен в разработке готской проблемы, ни привлечения внимания к дискуссионным проблемам истории готов III—IV вв. В то же время работы таких исследователей, как Н. Вагнер, И. Свеннунг, Э.А. Томпсон, Р. Венскус показали, что рассматривать готскую проблему в рамках старой традиционной концепции представляется невозможным. Это особенно ярко продемонстрировала дискуссия, начавшаяся в литературе после выхода книги западногерманского археолога Рольфа Хахмана «Готы и Скандинавия»[126]. К концу 60-х годов созрели предпосылки и обострилась потребность в более широких синтетических работах, охватывающих не отдельные стороны, но готскую проблему в целом или по крайней мере комплекс ее стержневых аспектов. Именно работа Р. Хахмана явилась ярким проявлением этой тенденции. Она произвела впечатление настоящего взрыва. И объясняется это не только неожиданным ударом по некоторым конкретным положениям традиционной концепции истории готов, но главным образом предложенным Р. Хахманом новым подходом к ее решению. Автор не только обосновал назревшую необходимость изменить метод исследования, но и продемонстрировал его на примере анализа вопроса происхождения готов из Скандинавии.
112
Schäferdiek K. Die Kirchen in den Reichen der Westgoten und Suewen bis zur Errichtung der westgotischen katholischen Staatskirche. B., 1967. Idem. Der germanische Arianismus: Miscellanea historiae ecclesiasticae III // Bibliothequedela R. vui d'histoireecclesiastique. 1970. Vol. 50; Fridh A. Die Bekehrung dеr Westgoten zum Christentum // Studia Gotisa. Stockholm, 1972, S. 130-143.
116
Рикман Э.А. Раскопки у с. Будешты // МИА Юго-Запада СССР и РНР. Кишинев, 1960. С. 197—213; Он же. Этническая история...; Сымонович Э. А. Итоги исследований... С. 205—237; Федоров Г. Б. Указ, соч.;Вулпе Р. Верхний вал Бессарабии и проблема гревтунгов к западу от Днестра // МИА Юго-Запада СССР и РНР. Кишинев, 1960. С. 259—278; Mitrea B. Die Goten an der unteren Donaueinige Probleme im III.—IV. Jahrhundert // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 81—94; Horedt K. Zur Geschichte der frühen Gepiden im Karpatenbecken // Apulum. Alba Julia, 1971. Vol. 9; Idem. Neue Goldschätze des 5. Jahrhunderts aus Rumänien: ein Beitrag zur Geschichte der Ostgoten und Gepiden // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 105—116.
118
Кухаренко Ю.В. Могильник Брест-Тришин. М., 1980; Кропоткин В.В. Римские импортные изделия в Восточной Европе (II в. до н. э.—V в. н.э). М., 1970; Петров В.П. Письменные источники о гуннах, антах и готах в Причерноморье // КСИА. М., 1970. Вып. 121. С. 67—73; Смішко М.Ю. Відносно концепції... С. 59—76.
119
Рыбаков В.А. Новая концепция предыстории Киевской Руси//История СССР. 1981. С. 55—75; Он же. Язычество Древней Руси. М., 1987. С. 8—72; Седов В.В. Происхождение и ранняя история славян. М., 1979;Третьяков П.Н. По следам древних славянских племен. Л., 1982; Варан В. Д. Черняхівська культура. Київ, 1981.
121
Удальцова 3.В. Идейно-политическая борьба в ранней Византии. М., 1974; Козлов А.С. Некоторые аспекты «проблемы варваров» в «Новой истории» Зосима // Античная древность и средние века. Свердловск, 1977. С. 52—59.
122
Этнокультурная карта территории Украинской ССР в I тыс. н. э. Киев,1985. С. 68—75; Козак Д. Н. Вельбарская культура // Археология Украинской ССР. Киев, 1986. Т. 3. С. 127—135; Woldsgiewicz R. Kultura wielbarska // Prahistoria ziem Polskich. Warszawa etc., 1981. Vol. 5. S. 135—191: Problemy kultury vielbarskiej. Słupsk, 1981; Kultura wielbarska w młodszym okresie rzymskim. Lublin, 1987.
123
Claude D. Adel, Kirche und Königtum im Westgotenreich. Sigmaringen; Thorbecke, 1971; Tjäder J. O. Der Codex argenteus in Uppsala und der Buchmeister Viliaric in Ravenna // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 140—162; Wessen E. Die gotische Sprache und ihre Überlieferung // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 120—129; Wagner N. Zueinigen Personennamen aus Quellen zur gotischen Geschichte // Würzburger Prosastudien. 1975. II. S. 19—33; Scardigli P. Die Goten: Sprache und Kultur. München, 1973.
124
Salamon M. The Chronology of Gothic Incursions into Asia Minor in the III Century A. D. // Eos. 1971. Bd. 59. S. 109—139; Nubar H. Ein gotisch-alanisches Grab in Histria // Dacia. 1971. T. XV. P. 335—347; Kmieciński J.Die Bedeutung der Germanen östlich der Oder während der ersten Jahrhunderte nach Christi Geburt im Lichte der neueren Forschungen // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 72—80; lonifa I. Probleme der Sintana de MuresCernjachovkultur auf dem Gebiete Rumäniens // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 95—104; Cazacu M. «Montes Serrorum»: (Ammianus Marcellinus. XXVII. 5, 3): Zur Siedlungsgeschichte der Westgoten in Rumänien // Dacia. 1972. T. XVI. P. 299—301; Svärdström E. Der Runenring von Pietroassa,ein a-propos // Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 117—119; Gerov B. Zur Verteidigung der Städte im Balkanraum während der Nordvölkerinvasionen vom 2. bis zum 4. Jh. //Klio. 1973. Bd. 55. S. 285—288.
126
Hachmann R. Op. cit.; см. материалы выступлений С. Линдрота, Й. Свеннунга, Е. Лонрота, Й. Кмецинского, Б. Митри, И. Ионицы, К. Хоредта, Э. Вессена, А. Фрида, Г. Карлсона, Э. Кондураки, В. Холмквиста на Готском конгрессе в Стокгольме в 1970 г. (Studia Gotica. Stockholm, 1972. S. 12—265); Wolfram H. Besprechung von Hachmann R. Die Goten und Skandinavien. B., 1970 // MIÖG. 1972. Bd. 80, H. 1/2. S. 165-167; Wagner N. Besprechung von: Hachmann R. Die Goten und Skandinavien. B., 1970 // ZfdA. 1973. Bd. 102, H. 4. S. 283—287; Strzelczyk J. Nowa hipoteza pochodzeniu Gotów // Studia historica Slavo-Germanica. Poznań, 1978. T. VII. S. 3—41; Idem. The Goths in Ancient Poland: A study on the Historical Geography of the Oder-Vistula Region during the First Two Centuries pf Our Era. Univ. of Miami Press. 1975; Schwarz E. Die Herkimftsfrage der Goten // Wege der Forschung. Darmstadt, 1972. Bd. 249. B. 287—309; Mildenberger G. Probleme der germanischen Frühgeschichte im östlichen Mitteleuropa // Zeitschrift für Ostforschung. Marburg; Lahn, 1975. Bd. 24. S. 486—503; Stjernquist B. Besprechung von: Hachmann R. Die Goten und Skandinavien. B., 1970 // Fomvänneü. 1971. Arg. 66. S. 120—125; Godlowski K. Besprechung von: Hachmann R. Die Goten und Skandinavien. B., 1970 // Sprawozdania Archeologiczne. Wrocław, 1972. T. XXIV.S. 533—550.