4
— Бонжур, Оля!.. — Никита взял себя в руки. — Если ты и изменилась, то совсем немного!
— О, Ник, ты всегда был мастером по части комплиментов! — Оля, улыбаясь, провела тыльной стороной ладони по своему лубу — туда и обратно, как будто выправляя морщинки.
— Честное слово, Оля! Ты выглядишь моложе своих лет. Это удивительно. Впрочем, — Никита развел руками, — удивительнее всего то, что я встретил тебя… Здесь…
Оля перебила, лукаво уронив голову на плечо:
— В первое же утро своего пребывания в этом городе!..
К Никите возвратилась возможность не только удивляться, но и рассуждать. Он кинул взгляд на «Мерседес», возле которого по-прежнему стояли двое мужчин, на этот раз дружелюбно ему улыбающихся. Он автоматически кивнул им, получив такой же ответ.
— Извини, Ник! Пришлось разыграть небольшой спектакль. Хотя, конечно, можно было обойтись и без него. Но случай, согласись, более чем редкий, и я не удержалась от того, чтобы не сделать нашу встречу как можно более романтичной.
Оля, не вставая, протянула ладонь, открытой пригоршней вверх: то ли отдавала, то ли хотела взять. Ни для рукопожатия, ни для поцелуя. Никита резко встал, затем, как подкошенный, припал на одно колено, наклонился. Несколько раз поцеловал пальцы — сначала подушечки, затем, перевернув ладонь, и костяшки. Пытался узнать формы ладони и линии изгибов на ней — и не узнавал. Потянул в себя воздух, как будто нюхал цветок, — и…
— Парфюм, Ник, парфюм! Увы! — Оля отняла руку и потрепала Никиту по голове: — А ты еще не сдаешься! — наверное, имея в виду густоту еще темных волос.
— Здравствуй, Оля! Приятно здороваться со своей молодостью в твоем лице. И все же, признайся, почему это все происходит? У меня голова идет кругом, это просто невероятно!
— Ник!.. — Оля засмеялась, разглядывая Никиту и ничего не говоря. Наконец, вздохнув, вынуждена была продолжить: — Ну, Ник, так приятно видеть тебя удивленным, а не серьезным, какой ты, наверное, есть на самом деле. Ты сейчас кажешься тем, молодым, Ник. Мне доставляет удовольствие произносить твое имя — это действительно возвращение в молодость! Я сейчас все тебе расскажу, — и ты опять станешь взрослым, а? Фу, как неинтересно!
— Рядом с тобой? Взрослым? Никогда! Рассказывай!
— Хорошо, Ник! — Оля повертела перед лицом ладонью, потерла пальцами: — покажи, как ты делаешь, когда говоришь: «О` кей!»
Никита показал, не понимая, куда клонит Оля.
— Ник, ты словно телезвезда, Ник. Ты умудрился в первую же секунду появления в нашем городе, прямо на трапе, влезть крупным планом в экраны наших телевизоров.
— Ах, вот оно что! — Никита даже закрыл глаза, качая в удивлении головой. — И меня кто-то узнал? Прямо вот так сразу? Да неужели кто-то смотрит эти встречи-проводы, тем более на случайные лица? Да что за город у вас такой?
— Не все вопросы сразу, Ник. Я тебя узнала, — я! Это было как выстрел, понимаешь? Если бы просто лик, а то вся твоя мимика и голос… Трудно передать. Во всяком случае, это зародило во мне сомнение, положительное сомнение. Пришлось подключать Осеннего… — Оля помахала рукой мужчинам у «Мерседеса»: «Ребята, подойдите!» — Так вот, пришлось подключать Осеннего, он сотрудничает с телерадиокомпанией. Он привез мне пленку, которая прошла по ти-ви. Мы посмотрели всей семьей, и сомнения отпали: Ник! Дальше, ты понимаешь, дело техники, найти человека в гостиницах не проблема. А версия с телерадиокомпанией навеялась сама собой, так сказать, первопричинностью темы. Нам повезло, что ты поселился в гостинице, а не, скажем, у знакомых.
— К счастью, у меня нет таких знакомых!
— Как тебе не стыдно, Ник, — они у тебя есть!..
Оля не успела договорить: подошел один из мужчин, и Никита поднялся ему навстречу. Встала и Оля.