— Санек, помоги девушке… — После чего не спеша закурил.
Оценив ситуацию, я ринулся помогать. Взяв этот чемодан-монстр за ручку, я потянул его наверх, в тамбур. Если бы я хотел какать, я бы обосрался. Но повезло. Кое-как чемодан я втащил. Но какой ценой! Благодарность от девушки прозвучала, но облегчения не принесла. Да и не в благодарности дело. Мне просто интересно, чего же она такое там везла?
Валера докурил, и мы прошли в свое купе. На нижней полке чинно сидели старичок со старушкой рафинированно интеллигентного вида. Божьи одуванчики. Последнее поколение истинных петербуржцев, благодаря которым, наш город и стали называть Культурной Столицей. ..
Пожилая пара чинно поздоровалась с нами елейными голосами и начала шебуршать какими-то пакетами, бумажками, баночками и прочим дорожным скарбом, припасенным во множестве. Располагались они на нижних полках, ну а мы, естественно, на верхних.
Поезд тронулся. За окнами было темно, чайные ложки дребезжали в стаканах. Эта не лишенная приятности железнодорожная атмосфера располагала к отдыху и сну. Что я и не преминул сделать. Да и ко всему прочему несколько дней я не высыпался. Лежалось покойно и хорошо.
А у Валеры дело обстояло совсем иначе. Его обуяла суета и бессонница. Он, отдавливая хрупкие стариковские конечности, взбирался наверх, несколько минут отчаянно вертелся, потом шел курить. Этот цикл повторялся каждые пятнадцать минут. В любое время ночи, открыв глаза, можно было увидеть Валеру, который или залазил наверх, или спрыгивал вниз. Старички, как истинные интеллигенты, не подавали виду и притворялись спящими. Это была последняя нервная ночь в этом неспокойном вояже.
Настало утро. Наши соседи готовились завтракать. Чинно сервировали стол курями и вареными вкрутую яйцами, заваривали кипятком полезные каши. Из приличия позвали к столу и нас. Отказываться мы не стали. Как повезло с соседями! — подумал я. Да не тут-то было…
После легкого завтрака мы, лежа на верхних полках, завели разговор о Pussy Riot. О разжиревшем и обнаглевшем поповском сословии и неправедном суде спевшимся с мракобесами. Внезапно раздалось злое шипение. Это старушка, божий одуванчик, проклинала молодых матерей, посаженных за решетку, и требовала еще более сурового наказания.
— А за что их вообще посадили? — Спросил я.
— Они поглумились над святынями! Кощунницы!
— А статья-то, какая? Нет такой в УК — неуважение к православным святыням…
— Да они мерзавки! Их бы при Сталине…
Эти дедушка и бабушка оказались яркими представителями православных коммунистов-сталинистов. Это антагонистическое течение стало распостраненным в последнее время. Они считали себя православными и почитали Кобу как святого. И несогласных, с их нелепыми убеждениями, готовы были сжечь на костре. Этот спор поколений испортил наши отношения до конца поездки. Становилось скучно, но тут произошло событие, которое заставляет поверить в наличие чувства юмора у высших сил.
В купе развязно заглянул сотрудник вагона-ресторана. Тот самый, с протокольной мордой. Он помогал мне облеванному высадится в Симферополе.
— О, бля! — Удивленно и обрадовано сказал он. — Пивка? Как оказалось, мы ехали обратно с той же бригадой.
— А сервиз и куртку я вам попозже отдам. — Сказал труженик общепита и растянул губы в своей недоброй улыбке. Лицо у него такое, что поделать?
— Какой сервиз? — Спросил Валера. Я тоже не помнил никакого сервиза, хотя где-то на задворках памяти что-то такое брезжило.
— Так ты же сервиз купил, здоровый такой. — Сказал он Валере и посмотрел на меня. — А ты куртку забыл и фляжку. Куртку я отдам, а фляжку себе возьму, распределил мое имущество сотрудник РЖД.
Он был заметно пьян, и помня нашу поездку туда справедливо рассчитывал на обильные возлияния в хорошей компании и прочие приятные бонусы. Но я пить не хотел, а Валера не мог. Хотя кое-что этот ушлый разносчик пива таки поимел. Ближе к вечеру он завел разговор о необычайно вкусном блюде, которое готовит шеф-повар вагона-ресторана «как для себя». Он расписывал вкусовые качества этого изысканного кушанья до тех пор, пока мы не стали захлебываться слюной. После чего увлек нас за столик.
Это чудо кулинарного искусства стоило как хороший обед с вином в приличном петербургском ресторане, и оказалось весьма посредственным на вкус. У меня создалось впечатление, что повар покидал в горшки остатки неиспользованных продуктов и затушил.
Незаметно наступила ночь, и проснулись мы уже в Санкт-Петербурге. Изысканные архитектурные памятники Купчино плавно проплывали за окнами. Мы подчеркнуто вежливо и с взаимными извинениями попрощались с пожилой четой, и вышли из вагона в приятную северную прохладу.
Осталось одно небольшое дело — забрать Валерин сервиз и мою куртку. Но сильнопьющий работник общепита, презрев вчерашние договоренности, к выходу из нашего вагона не явился. Нашли мы его быстро. Он просто физически не мог проснуться, превысил норму. Немного перепил. Тем не менее, вещи мы забрали. У проводницы служебного вагона.
Типичные для Петербурга разнообразные оттенки свинца, воспетые поэтами, поначалу даже радовали глаз. После буйства крымских красок сдержанная, довлеющая в классицизму цветовая гамма северной столицы, радовала глаз строгой красотой. Но наслаждаться оттенками серого мешали снующие в огромном количестве загорелые азиатские лица, которые не гармонировали с палитрой великого города, и вносили эклектику и хаос в его строгие очертания.
Оставался последний пункт — доставка. Предварительная договоренность была, но Валера на отдыхе не мог в полной мере пользоваться дарами мобильной связи, и шансы на довоз были 50 на 50. Связаться из поезда с Ксюшей и Анжеликой не удалось, купленные у подозрительного хохла карты оплаты связи никак не желали активироваться…
И теперь Валера гордо нес по перрону купленный, потерянный, и вновь приобретенный сервиз, при этом пытался выглядеть бодрым и отдохнувшим. Отчасти было похоже.
Мы сели в модный внедорожник, под завистливые взгляды тысяч привокзальных таджиков, и поехали. Даже пробки показались после разлуки родными. Меня довезли до дому, и мы попрощались…
На этом это необычное путешествие закончилось. И что мы поняли, что вынесли, спросит меня пытливый читатель? А то, дорогие друзья, что алкоголь способен не только помочь отдохнуть, а еще и испортить отдых. Причем в большей степени именно испортить…
Гриша
Смеркалось... Город встречал еще одну ночь. Кал как обычно низвергался под землю, пенилось пиво, проезжали автомобили. Заканчивалось лето. Григорий возвращался с очередного семинара из разряда " Как стать богатым ". Да, он хотел стать обеспеченным и преуспевающим человеком. А кто не хочет? Посещение многочисленных тренингов и семинаров помогало мало, зато Григорий превратился в улыбчивого, аккуратно одетого рубаху-парня. Вкус водки был давно забыт, сигареты, лежавшие в кармане, предназначались для других, щеки горели здоровым сельским румянцем.
На лестничной площадке он встретил свою соседку. Старушку, которую жители дома ненавидели и боялись. И, как это не грешно, мечтали о ее скорейшей кончине. Старушка любила лезть в личную жизнь своих соседей, и стала виновницей нескольких разводов.
Григорий, сделав над собой нечеловеческое усилие, вежливо улыбнулся, и сказал:
- Добрый вечер, Вера Семеновна! Дай вам Бог здоровья!
- Да какое уж там здоровье... Прошамкала бабуля, и они благополучно разошлись.
Как только за Григорием захлопнулась дверь, улыбка покинула румяную физиономию юноши.
- Сука старая... - Прошипел он и прошел на кухню. После каждого семинара Григорий аккуратно конспектировал все то, что казалось ему важным и полезным. Этот вечер не был исключением.