Беатрис приметила комнату в конце коридора, в которой она хотела поместить Хокенс, поскольку решила взять ее с собой. Мама согласилась, чтобы она переехала с ней, и Хокенс тоже очень этого хотела. Хокенс была всего на четыре года старше Беатрис и чрезвычайно предана ей. Беатрис подумала, что хорошо иметь старого друга в новом доме.
После обхода нижнего этажа Беатрис настояла на осмотре кухни, кладовых, буфетной, цейхгауза и длинного, выложенного каменными плитами подвала. Мать Беатрис думала, что дочери придется готовить, и рекомендовала ей критически отнестись к способностям повара.
– Мистер Джонс превосходный повар, – сказала миссис Овертон, подавляя возмущение.
– Я очень рада и совсем не собираюсь увольнять прислугу. Знаете, мои папа и мама начинали жизнь только с одной тупой девушкой по имени Полли. Я очень хорошо помню, как она дрожала от холода круглый год и по большей части ворчала, потому что никогда не была как следует вышколена. Сейчас, конечно, у нас много прислуги, – Беатрис чуть вздохнула. – Я иногда думаю, что папа скоро разбогатеет.
– Надеюсь, вы не будете вести речи, подобные этой, за обедом, когда у нас гости, – сказала миссис Овертон. заливаясь серебристым смехом.
– Но это правда.
– Правду не всегда необходимо обнародовать.
– Нет. Вероятно, нет. – Беатрис снова вздохнула, это помогало ей подавить свои чувства. – Но я люблю этот дом.
– Надеюсь, не больше, чем моего сына? Беатрис была поражена: как это миссис Овертон, эта женщина, словно нарисованная китайским художником, старательно скрывавшая враждебность, высказала правду? Для разнообразия?
– Почему вы сказали это? – спросила Беатрис.
– Так просто… Хорошо, моя дорогая, никто не претендует здесь на большую любовь. Продолжим, если вы признаете, что надо открыто говорить правду: вы, вероятно, проведете долгую жизнь в этом доме.
– Я знаю. Это так. Но с моей стороны к тому же есть и большая любовь, – сказала Беатрис со страстью. – И она навсегда.
И со дня свадьбы ничто не поколебало ее в этой уверенности.
– Тебе было интересно, Беатрис? – раздался резкий голос мамы, возвращая ее из мечтательных впечатлений дня к реальности. – В самом деле, у тебя такой отсутствующий взгляд, словно ты за миллион миль отсюда.
– Так оно и есть. Я думала, как завтра приду сюда в подвенечном платье и оставлю свое прошлое, как тонущий человек.
Стоящая рядом мисс Браун внезапно одарила ее ласковой улыбкой.
– Господи, о каком утопленнике вы говорите, мисс Беатрис! Я только надеюсь, что вы не станете чересчур важной дамой и будете иногда заходить в магазин.
– Вы несправедливы ко мне! Вы знаете, ничто не может удержать меня в моих намерениях.
– Может быть, исключая супруга, – пробормотала мисс Браун, маскируя свое волнение.
– Нет. Несмотря на супруга. Когда-нибудь я преподнесу ему мои намерения.
Тем не менее в глубине души Беатрис сомневалась в этом. Уильям надеялся получить магазин как источник, дохода, но ему бы не понравилось стать его владельцем. Она уже знала, что это его унизит. Однажды Беатрис начала с ним обсуждать качество французских товаров и отношение к ним в Англии. Боннингтонский богатый покупатель, сказала она, думает, что если шляпка с парижской этикеткой, то ее лучше не покупать. Взгляд, брошенный на вежливо скучающее лицо Уильяма, заставил ее остановиться посреди разговора. Больше она никогда не рассказывала ему о торговле. Вместо этого Беатрис изучала его интересы – музыку, поэзию и искусство, картины и скульптуру, бабочек.
Она старалась побуждать Уильяма, чтобы он регулярно водил ее в театр, читала все новинки, могла даже снова сесть за рояль и поиграть, хотя неспособна к музыке. Но она постарается. Она и Уильям будут прекрасными друзьями – он дружелюбен и привязан к ней, а она не позволит себе обнять его, показывая свою глубокую преданность. Однако Беатрис прекрасно отдавала себе отчет, что никогда не сможет соответствовать ему в его увлечениях, непринужденности, веселости, куртуазности, остроумии и красоте. Уильям был из тех людей, которые призваны украшать мир. Она с радостью принимала его таким, каков он есть, и надеялась, что никогда не предпримет ничего, чтобы потускнел его дух, вплоть до того времени, когда они оба будут готовы лечь в мрачный семейный склеп.
Тогда вся эта история с деньгами и с тем, что она наследница, ничего не будет стоить. И несмотря на несоответствие их разных натур, она сделает все, чтобы он полюбил ее…
Глава 3
Они успели на поезд, который шел до Дувра, откуда отправлялся пароход через пролив в Булонь, где они проведут ночь, а на следующий день поедут в Париж. Беатрис обожала Эйфелеву башню, Рю де Риволи. замечательные рестораны – умозрительно, конечно, ведь она никогда не выезжала из Англии.