Но не только Эдвин был предметом ее волнений. Флоренс находилась еще во власти своей постоянной мечты об этом призрачном юноше в Индии, несмотря на то что согласилась пойти в швейный отдел мисс Браун и пыталась приложить руку к переделке фасона своего платья, в котором она не могла второй раз появиться на балу в следующем сезоне. У нее было чутье к фасону, сказала мисс Браун. Конечно, у Флоренс пропорциональная фигура, хороший рост и стройность, чтобы показаться в новой модели, и люди из общества, в котором она бывает, станут первыми покупателями в «Боннингтоне». К сожалению, Флоренс была неинтересной, за исключением тех случаев, когда она испытывала воодушевление или когда какой-нибудь цвет и качество материала привлекали ее. Она собирается иметь восемь детей, как мисс Браун сообщила Беатрис.
Итак, остается Дези, третья из них, которая уже выросла.
Беатрис думала о ней с большим пристрастием, об этом кукушонке, у которой были все качества, чтобы держать магазин. Она хорошо выглядит, у нее жизнерадостный темперамент, живость, быстрый ум, талант к музыке и, конечно, к танцам, она прекрасно двигается. Все при ней. Она до неприличия избалована своим отцом и большинством прислуги.
Ее гувернантка испытывала затруднения с ней, думала Беатрис. (С тех пор как произошла история с мисс Медуэй, Беатрис тщательно следила за гувернанткой. Мисс Слоун была такой женщиной, которая никогда не позволяла себе проявлять какие-либо чувства.) Мисс Слоун не одобряла вечную тягу Дези к нарядам и надеялась, что сможет преодолеть силу воли маленькой девочки и поставить ее на место, когда острый язычок Дези задевал ее.
Уильям опубликовал свою вторую книгу. Влиятельная критика бурно приветствовала ее. Его здоровье все еще беспокоило Беатрис, но, к ее удовольствию, он проводил меньше времени за границей. Теперь он был совершенно доволен своей женой, вернее ее опекой. И если это не означало большого удовлетворения в их супружеских отношениях, то она была уверена, что Уильям уже никогда не сможет обходиться без нее. Иногда ей приходила шальная мысль освободиться от него.
«Освободиться?» Нет! Это жестокое слово. «Приручить» было лучше. Нежный, желанный – почти то же, что прирученный. Именно это рекомендовалось всем мужьям как наиболее удобный способ жизни.
Он был красивым мужчиной и все еще умеренно флиртовал с красивыми женщинами. Беатрис снисходительно относилась к этому. Ее Уильям был превыше всего. Она никогда не стремилась подавлять его душу.
Но она хотела, чтобы исчезла смутная тень, которая жила в его глазах, чтобы однажды в них загорелся солнечный свет. Она была рада, что у него возобновился интерес к бабочкам. Теперь он усиленно изучал книгу, где сообщались сведения о бабочках и мотыльках Европы. Кроме того, чтобы писать о бабочках и работать с художником, используя его собственную коллекцию, он предпринимал новые экспедиции и любил брать с собой Дези в долгие поездки для ловли бабочек.
Они ездят довольно далеко, за пределы Хиса – в Сассекс, Шуррей и Кент – и приезжают домой загоревшие и счастливые, довольные своей добычей. Рассказывают о бабочках: Камбервелл красивый (нимфалис антиопа), и прелестная пятнистая леди (ванесса кардуи), и грозный ястребиный мотылек…
Он сказал, что Дези – лучший компаньон из тех, каких он когда-либо имел. Она сама была, как бабочка, прыгая с цветка на цветок, ее щеки розовые, как крылья Монарха (даналис плексиппус). Более того, она знала наизусть латинские названия так же хорошо, как отец.
Дези приводила их в ежемесячных письмах капитану Филдингу, как она и обещала, просто заполняя сведениями о бабочках целую страницу. Сначала она долго извинялась перед Флоренс за то, что на балу обещала писать Десмонду, ведь она была еще ребенком, но Флоренс утверждала, что леди должна держать слово, раз обещала.
Тогда Дези не хотела быть «леди», для нее это не имело значения, она считала это одной из глупых выдумок людей, одержимых чувством долга. Но в письмах, которые она получала от Филдинга, содержалось много сведений, предназначенных для школьницы, о местных жителях, городах, климате. Может, он не представлял себе, что через несколько лет, когда он вернется, Дези едва ли будет школьницей? Ей было четырнадцать лет, и она собиралась в любой момент уложить волосы в пучок, как взрослая.
В конце концов папа перестал считать ее ребенком. Когда они отправлялись в экспедицию, он брал для пикника корзину с крышкой, наполненную такими деликатесами, как гусиная печенка и кларет. Если Дези в какой-нибудь жаркий день после беготни по лугам, чувствовала сонливость, она отыскивала прелестную лужайку, ложилась и щекотала себе нос травинкой, а папа наклонялся над ней с таким выражением лица, которое можно было назвать только влюбленностью. Дорогой папа! Она была рада, когда он сказал ей, что она не пойдет в школу-интернат, поскольку достаточно выросла, чтобы быть индивидуальностью, как и ее мать.