Я хочу протащить туда одеяло и немного ароматических смесей. Мой план состоит в том, чтобы направиться с толпой в аудиторию, затем нырнуть в туалет, пока горизонт не очистится.
Это можно был бы без проблем проделать за спинами учителей, но я забыла о факторе Хизер. Когда в поле зрения появляется Спасительный Туалет, Хизер зовет меня по имени, подходит и хватает за руку.
Она лопается от Мерриуэзерской Гордости, преисполнена энергии, с гордо поднятой головой, с чувством сопричастности. И она считает, что я настолько же счастлива и воодушевлена, как она. Мы шагаем на промывание мозгов, и она не может остановиться.
Хизер:
— Это так волнующе — поддержка! Я сделала побольше помпонов. Вот, возьми. Мы будем классно выглядеть, когда по трибунам пойдет волна. Готова спорить, класс новичков — самый воодушевленный, ведь так? Я всегда хотела принять участие в поддержке.
Ты можешь себе представить, на что это должно быть похоже — когда ты член футбольной команды и вся школа поддерживает тебя? Это придает такую силу! Как ты думаешь, они сегодня выиграют? Они выиграют, я просто знаю, что они выиграют. Пусть до сих пор сезон складывался тяжело, но мы их поддержим, так же, Мел?
Ее энтузиазм вызывает у меня неодолимое желание съязвить, но сарказм проскочил бы мимо ее внимания. Я не умру, если схожу поддержать команду. У меня есть с кем сидеть — это может считаться шагом вверх по лестнице социальной адаптации. Что плохого могло бы там произойти?
Я хочу стоять у дверей, но Хизер тащит меня на трибуну, к сектору новичков.
— Я знаю этих ребят, — говорит она. — Они вместе со мной работают в нашей газете.
В газете? У нас есть газета?
Она представляет меня целой куче бледных, угреватых лиц. Пару из них я почти узнаю, остальные, должно быть, пришли из другой средней школы. Я приподнимаю уголки рта, не прикусывая губы. Маленький шаг вперед. Хизер сияет и вкладывает мне в руку помпон. Я слегка расслабляюсь. Девочка, стоящая сзади меня, постукивает меня по плечу своими длинными черными ногтями. Она слышала, как Хизер представила меня.
— Сордино? — спрашивает она. — Ты Мелинда Сордино?
Я оборачиваюсь. Она выдувает черный пузырь жвачки и втягивает его обратно. Я киваю. Хизер машет знакомому второкурснику на другом краю зала. Девочка толкает меня сильнее.
— Ты не та, кто вызвал копов на вечеринку Кайла Роджерса в конце лета?
В нашем секторе застывает глыба льда. Головы поворачиваются в моем направлении со звуком сотен камер папарацци. Я не чувствую своих пальцев. Трясу головой. В разговор вступает другая девочка.
— Моего брата арестовали на той вечеринке. Его уволили из-за этого задержания. Не могу поверить, что ты это сделала. Задница.
Ты не понимаешь, звучит ответ внутри меня.
Очень плохо, что она не может это услышать. Мое горло намертво сжимается, словно две руки с черными ногтями сдавливают его. Я так старалась забыть каждую секунду той дурацкой вечеринки, и вот я посреди враждебной толпы, которая ненавидит меня за то, что я должна была сделать.
Я не могу рассказать им, что произошло на самом деле. Я даже не могу заглянуть в ту часть своей души. В моем животе рычит животное.
Хизер тянется погладить мой помпон, но отдергивает руку обратно. На минуту кажется, что она вступится за меня.
Нет, нет, она не станет. Это противоречит ее Плану. Я закрываю глаза. Дыши, дыши, дыши. Не говори ничего. Дыши.
Группа поддержки вкатывается в зал и кричит. Толпа на трибунах топает и ревет в ответ. Я обхватываю голову руками и воплю, чтобы избавиться от животного рычания внутри и от той ночи. Никто не слышит. Они слишком воодушевлены.
Ансамбль неуверенно исполняет песню, и группа поддержки прыгает. Талисман Синих Дьяволов зарабатывает стоячую овацию, когда после обратного сальто врезается в директора. Главный Начальник улыбается и делает вид, что пугается нас. С начала занятий прошло всего шесть недель. У него пока еще есть чувство юмора.
Наконец наши Дьяволы вваливаются в зал. Те же парни, которых в начальной школе оставляли после уроков за то, что они выколачивали из людей дерьмо, теперь получают за это награды. Они называют это футболом. Тренер представляет команду.
Я не могу разобрать его речь. Тренер Бедствие держит микрофон слишком близко ко рту, поэтому все, что мы слышим — это его сипение и дыхание.
Девушка сзади упирается своими коленками мне в спину. Они у нее такие же острые, как и ногти. Я сдвигаюсь по сиденью вперед и пристально вглядываюсь в команду. Девочка, брата которой арестовали, наклоняется вперед. Так же, как Хизер трясет свои помпоны, девочка дергает меня за волосы. Я почти взбираюсь на спину сидящего впереди мальчика. Он оборачивается и сердито смотрит на меня.