Пролог
— Амелия, я так понимаю, требования к докладу тебе известны?
— Да, Тамара Николаевна, я осведомлена.
— Что же, в таком случае я надеюсь, ты понимаешь, что на тебя возлагается огромная ответственность. Я надеюсь, ты не подведешь. Ты знаешь, как тяжело нам было попасть на эту конференцию…
— У меня есть время…я справлюсь…
— Хорошо. Ты свободна.
И ни грамма благодарности. Не единого слова поддержки. Бесконечные требования и «пожелания» как лучше. Кажется, в девушке не на шутку взыграла гордыня…или…она не понимала, что это за чувство, потому как до этого разговора ничего подобного не испытывала. Злость? Бессилие? Единственное, что она знала наверняка так это то, что уже как двадцать минут должна была присутствовать на собеседовании по поводу работы. А теперь…торопиться некуда. И поэтому…можно пройтись по тихим коридорам любимого учебного заведения, рассматривая портреты с изображением тех самых, кого так гордо когда-то выпустили или научные плакаты, которые, кажется, давно въелись в сознание и остались там навсегда.
Амелия любила вот такую тихую, умиротворенную тишину в стенах этого пусть и не престижного, но от этого не менее нужного университета. Любила пройтись после занятий по уже родным коридорам, выглядывая то в одно окно, то в другое. Улыбаясь чему-то. Странная. Она знала это. Как и знала то, что за глаза её так и кличут. Пусть так. Её такое положение дел нисколько не огорчало. И даже наоборот — радовало. Поскольку при таком раскладе сверстники обращались к ней исключительно по поводу учебы и никак больше. Конечно, не смотря на всю «нелюбовь» к общению, друзья у Амелии были. Самые преданные и, по её мнению, самые лучшие. А как иначе? Иначе быть просто не могло.
Размышляя о чем-то несущественном, Амелия и не заметила, как вышла к той части корпуса, где обучались инженеры. Она бы и рада признаться, что ноги как-то сами привели её. Даже, наверное, подвели. Но…это же была самая настоящая неправда. И Амелия понимала, что прежде всего обманывает саму себя, оставаясь в университете намного дольше положенных пар. И это не час и не два. И вроде…обманывала…причину всегда находила. Вот сегодня, например, нужно было встретиться с преподавателем. И неважно, что эта самая преподавательница принимает каждый день и не только по вечерам…это было неважно, поскольку это был лишь предлог.
Впереди показался тот самый кабинет, к которому и шла, конечно, «совершенно случайно» Амелия. На её счастье дверь была немного приоткрыта, позволяя любому проходящему мимо студенту заглянуть внутрь в поиске…конечно, же преподавателя. Вот и Амелия…да, точно. Именно преподавателя она и ищет. А придумать какого именно…труда не составит.
Она медленно, с какой-то опаской и настороженностью подошла ближе. К самой двери. Заглянула в приоткрытую щель, уже выискивая глазами знакомую макушку. Благо, студентов в аудитории было немного. Пару человек сидело в самом конце на задних партах, и взгляд почему-то, наверное, по привычке устремился сначала именно туда, а после плавно перешел к партам, что находились ближе к двери.
И тут, как обычно это и бывало раньше, сердце замерло. А после понеслось вскачь с бешеной скоростью, всё больше и больше набирая обороты. У Амелии мелко задрожали пальцы рук, и в горле пересохло, будто она воды не пила целую вечность. А секунды три назад вроде и не хотелось даже. Она не могла оторвать глаз, еще ближе, почти вплотную прислоняясь к двери.
Он сидел в первом ряду, что-то быстро набирая на ноутбуке и, не отрывая своего задумчиво-хмурого взгляда от экрана. Как всегда слушал музыку, и как всегда неприлично громко, явно мешая окружающим. Амелии вдруг подумалось, что она никогда не видела его без наушников. Он всегда, даже, когда разговаривал с кем-то не снимал их. Она знала, какая музыка ему нравится. Даже скачала себе пару треков, но все никак не могла послушать, а точнее погрузиться в эту какофонию звуков, где было не ясно, что поют, и поют ли вообще. Только удары барабанов и звучание гитары наперебой.
А ему нравилась такая музыка. Определенно. Амелия не раз наблюдала за тем, как он постукивает пальцами в такт мелодии или просто качает головой, поджимая свои и без того тонкие губы. Она бы наблюдала за этим вечность.
И сейчас она совсем забыла, что вроде как должна искать какого-то преподавателя и просто зависла у двери с чуть приоткрытым ртом, рассматривая того, ради кого в принципе и остается каждый раз до позднего вечера в здании университета, выполняя совсем ненужные и даже иногда нелюбимые задания.
И он…каждый вторник, а иногда и пятницу сидит здесь, только обычно на заднем ряду. Печатает что-то в своем ноутбуке, не замечая абсолютно никого вокруг себя. И грех жаловаться, потому что так Амелия может быть уверена в том, что её не заметят. И она может вот так стоять хоть до посинения, а он всё так же будет что-то писать…или чертить в какой-нибудь программе. Она не разбиралась в них, да и ей в принципе это было не нужно. Хотя иногда…её посещали шальные мысли на счет того, чтобы все-таки научиться. Стать хоть на чуточку ближе. Может, хоть так он заметит её.
Амелия так засмотрелась, что пропустила момент, когда у парня перестала играть музыка. Он опустил взгляд, достал из кармана толстовки плеер, а после…вдруг…поднял свои невероятно-чертовски-синие глаза и устремил их прямо на Амелию, так…совершенно неожиданно…и так быстро, что была бы возможность, девушка и тогда не успела бы отскочить от двери.
Она моргнула лишь раз, наверное, от удивления. Неосознанно втянула голову в плечи и уже начала отходить назад, как парень вынул из ушей наушники и, окинув её беглым, совсем незаинтересованным взглядом, произнес:
— Тебе не надоело? — ироничная ухмылка и высоко вздернутая бровь.
У Амелии, кажется, вся кровь от лица отхлынула. И паника вдруг в груди…неконтролируемая. И мысль — он заговорил с ней. Неужели он заговорил с ней? Только…что он сказал?
— А? — как глупо и…совсем не то, что она себе представляла при их первом возможном разговоре.
— Пялиться, — донеслось до ее сознания грубое. — Ты во мне дыру прожечь собираешься?
— Что…я...— невнятное и такое неубедительное бормотание.
Ну, давай, Амелия. Скажи, что ты искала преподавателя. Оправдай свой промах. А он после посмеется тебе прямо в лицо.
— Глухая? Немая? — стал перечислять как-то нехотя. — Или, может, тупая?
— Нет…я...
— Уже уходишь, — он качнул головой, указывая куда-то ей за спину. — Пока.
Еще немного и из глаз хлынули бы слезы. Амелия рванула назад, а после по коридору и до лестницы так, будто за ней гнались черти. Встала у окна, вцепившись пальцами в подоконник, а лбом прислонившись к холодному стеклу. И так широко распахнула глаза, будто только сейчас осознала то, что произнес ей парень.
Тупая, тупая, тупая.
Она была согласна с данным определением, так резко брошенным в её адрес, поскольку вот такую сумасшедшую и в какой-то степени даже безумную влюбленность можно назвать только тупостью.
И…как же было стыдно. Дико стыдно. Щеки пылали, а бешеное сердце всё никак не хотело униматься.
Сделай глубокий вдох Амелия, сделай…
— Эй, — прервал её мысли грубый голос. — Ничего не забыла?
Черт. Самая неловкая ситуация в ее жизни. Самая странная и…черт, черт, черт.
Парень стоял от Амелии в метрах десяти, держа в своей руке её сумку. Ухмылялся так, будто знал, что она стоит тут и рыдает из-за…черт, соберись.
— Какого хера ты строишь из себя глухонемую? — склонил голову чуть вбок, непонимающе уставившись на девушку. — Эй, ты меня слышишь вообще?
— Слышу, — закатив в раздражении глаза и, приказав себе немедленно успокоиться, Амелия сделала шаг в сторону парня. — Чего разорался?
— Да я спокоен, милая, — произнес почти ласково.
Амелия остановилась, не зная, как вести себя и что отвечать. Парень держал её сумку так, словно и не думал отдавать сей предмет. А его глаза…чертовски-синие, как море, бросали вызов. О, да. Определенно. Он будто спрашивал её этим взглядом — «Слабо подойти ко мне ближе?». А ей…было слабо.