До общежития они с «подружкой» дошли быстро. Ник кивнул парню, мол дальше справится сам, и тот, закивав в ответ точно болванчик, поспешил ретироваться.
На вахте, о чудо, никого не было. Ник как-то и не подумал, о возможном препятствии в виде коменды. Ну и хер с ней, думал он, поднимаясь по лестнице на пятый этаж. Хорошо, допросить пацана не забыл. Сейчас бы плутал с двумя пакетами клубничного по этажам женского общежития в поисках попутного счастья.
Остановившись перед заветной дверью, он…нет, не растерялся. Просто…а, может, не стоит?
Херушки, блять.
Он постучал три раза. Первые два — совсем уж неубедительно, поэтому третий был более звучный и требовательный.
А потом…он замер, вслушиваясь в эту напряженную тишину за дверью. Он уже занес руку для четвертого удара, как вдруг раздался скрип…отчетливый, жалобный скрип. А после кто-то подошел к двери, бормоча что-то себе под нос, и замер около нее, не решаясь, видимо, открывать.
— Кто?
Её голос звучал хрипло и простужено. Но…это была она, и у Ника в секунду скрутило живот от осознания, что он слышит её.
— Ли, — он подтянул к себе пакеты, и банки жалобно звякнули, ударяясь друг о друга. — Ли, я не должен был приходить после того, что сказал тебе.
Бля, вот это откровение. Нет, серьезно. Что дальше, умник?
— И? — видимо, ей тоже было интересно.
— Я пришел, — произнес на выдохе. — Пустишь?
— Ты больной?
Вопрос был задан явно ему, но для верности Ник посмотрел по сторонам, но в коридоре никого не было, и тогда он ответил:
— Я пришел, потому что больная ты.
— Серьезно? — в ее голосе послышалась насмешка.
— Ли, — произнес с нажимом, начиная потихоньку терять терпение. — Дверь открой, прими дары, и я уйду.
— Уходи сейчас.
Ему показалось, или это предложение было сказано с неким колебанием? Он вздохнул, уже представляя себе, как долго и упорно будет её уговаривать, как сзади раздались чьи-то голоса, и Ник уже обернулся, чтобы посмотреть, но вдруг дверь распахнулась и, Амелия, схватив Никиту за ветровку, потянула его в комнату да так резво, что он чуть было не уронил свои баулы.
— Тихо, — прошипела девушка, захлопнув дверь и прижав к ней Никиту. — Ни слова.
Амелия прищурилась, прислушиваясь к голосам, которые становились всё громче. А
Ник…он вдруг понял, что она стоит слишком близко.
Прижимается к нему.
И…у нее чертовски длинные ресницы. И такой маленький, курносый нос.
Ему показалось это невероятно милым. Настолько милым, что захотелось скривиться и оттолкнуть её от себя подальше, а после бежать, отгоняя от себя это чувство…нежности.
Знал ли он раньше, как она красива?
Знал ли, что у нее глаза цвета грозового неба?
Черт, пусть она отойдет. Потому что…он с трудом сдерживал свои руки.
Ник знал, что, как только отпустит пакеты, он не оттолкнет её, нет.
Он…
— Постоим еще немного, или дашь мне пройти наконец? — вырвалось грубое.
— Пройти? — удивилась Амелия. — Ты сейчас уйдешь.
— Херушки, — протянул Никита, покачав головой. — Я передумал. И потом…разве ты не знаешь, что выставлять человека за дверь, не предложив ему даже чаю, не вежливо?
— Нет, не знаю, — её губы расплылась в издевательской улыбочке. — Так что, пока.
Амелия схватила ручку, дергая её на себя, тем самым еще больше прижимаюсь к Нику.
И…видимо, она только сейчас поняла, что её нос упирается в его грудь. И он стоит…так близко.
Ник отчетливо увидел, как в её взгляде проскользнула растерянность. А после, пока девушка разбиралась в своих чувствах, он легко и непринужденно толкнул её в плечо и прошел в центр комнаты.
— Тесно, — он присвистнул, рассматривая маленькую комнатушку, где по периметру располагались три кровати, а у окна стоял небольшой письменный стол.
Её кровать была та, что справа, как раз у окна. Ник и сам не понял, почему вдруг решил, что это именно её кровать. Наверное, по цвету одеяла. Оно было нежно-розовым и больше походило на детское. Или потому, что над её кроватью висела полка, на которой аккуратно стояли учебники и больше в принципе ничего. Ничего лишнего. Только учебники и кровать.
— А где…
— Это всё, — перебила его девушка, смущенно кашлянув. — Мне больше ничего не нужно.
— А как же чемодан косметики? — он недоумевал. — Я не знаю…крема там всякие… зубная щетка то хоть есть?
Он не знал, зачем задал этот глупый вопрос. Черт, похоже, что он и правда не понимал её. Она же…девушка. У нее должно быть хоть что-то девчачье. Хоть что-нибудь.
— Конечно, — воскликнула она чересчур живо. — В общей ванной.