— У тебя, — хмыкнул парень.
И она в сотый раз за десять минут закатила глаза. А потом…улыбнулась от чего-то глупой, влюбленной улыбкой, представляя себе, как он злится и как хмурит лоб.
Черт, как же сильно она хочет увидеть его.
И…пришлось закусить губу, потому что она чуть было не призналась ему в этом.
— Нечего больше сказать? — отвлек её от мыслей грубый голос.
— Нечего, — издевательски протянула она.
— Ну, тогда пока, — совершенно спокойно заключил Ник и сбросил вызов.
Она чуть не взвыла.
Единственное, что останавливало — это мирный сон соседок по комнате.
Амелия отложила телефон на прикроватную тумбочку, а после не удержалась и снова схватила его отчего-то дрожащими пальцами. Последнее слово будет за ней — так она решила. Или просто…
Ей хотелось говорить с ним вечность. Каждую секунду.
И плевать, что ему завтра рано на пары. Она знала, что раньше двух ночи он спать не ляжет. Теперь она это знала наверняка.
Как и то, что его кота зовут Серуня. Конечно, он узнала об этом совершенно случайно. Ник позвонил ей рано утром, матеря и проклиная этого самого кота. Парень хотел просто пожелать ей доброго утра, а получилось что-то невнятное вперемешку с матом.
Амелия и этому была рада, честно. Нет, не так. Она была ошеломлена. До такой степени, что совершенно не обратила внимания на мат и крики, а просто…слушала его голос и улыбалась, как законченная идиотка.
Это был первый его звонок на следующий день после их совместного чаепития.
А в обед он позвонил еще раз. Сказал, что зайдет навестить её вечером. Только…он не пришел, и Амелия проплакала пол ночи, пока к трем часам до нее не дошло сообщение — «Прости, был занят».
И снова на лице улыбка, а во взгляде — явное помешательство.
И вот, шел уже пятый день их телефонных бесед ни о чем.
Сегодня она позвонила сама.
И…она совсем не хотела говорить. Только слушать.
Например, как он поет. А точнее — напевает. Что-то себе под нос.
А она в это время лежит на кровати на другом конце города и млеет от звука его голоса.
У них были весьма странные разговоры.
Он почти не говорил. Ничего не спрашивал и не интересовался её делами.
В основном говорила она. И каждый раз до трясучки боялась ляпнуть что-то не то. Что-то, из-за чего он тут же скинет вызов.
Его было очень легко вывести из себя. Он раздражался буквально в секунду.
А она не понимала его. Совсем.
Но он этого, кажется, влюблялась только больше.
Он был таким загадочным. Таким жестким, но в тоже время невероятно мягким. Черт, она бы подобрала тысячу прилагательных, характеризующих этого человека.
А сейчас она просто…напишет ему, что…нет, лучше позвонит. Да, она позвонит и скажет:
— Я не могу уснуть.
Это было так по-идиотски. Глупо, глупо, глупо, глупо.
Черт, срочно залечь на дно. Срочно.
И вдруг:
— My head is haunting me and my heart feels like a ghost…i need to feel something, ‘cause I’m still so far from home…сross your heart and hope to die…promise me you’ll never leave my side…*
Она не дышала. Совсем. Это было так…откровенно-волшебно-немыслимо.
Он продолжил напевать себе под нос.
А она совершенно точно поняла, что уже не сможет уснуть сегодня.
И никогда больше, если он так и будет напевать свои…черт, ты такая влюбленно-помешенная идиотка, Амелия.
***
— Амелия, ты молодец. Это…прекрасная работа.
— Спасибо.
Девушка улыбнулась в знак благодарности, а после вспомнила, что работа…полностью, от и до была написана Ником.
И…улыбка вышла кривой.
— Подготовься хорошенько к конференции, — женщина кивнула на дверь. — Можешь идти.
И она снова склонилась над бумагами, всем своим видом давая понять, что разговор закончен и больше её не интересует.
Ли только пожала плечами на такое банально-предсказуемое поведение преподавательницы, а после, развернувшись, пошла на выход, как ей и было велено.
И…она уже перешагнула порог и успела пройти вперед еще метров десять, как кто-то, схватив Амелию за ткань свитера, потащил её в сторону, а после с силой оттолкнул к ближайшей стене, заставив девушку вскрикнуть от боли и неожиданности.
Чья-то ладонь зажала ей рот, заглушив все протестующие, последующие крики.
— Лгунья, — прошипел ей на ухо грубый голос.
Она распахнула глаза и… Никита заткнул ей рот, так что…будь у нее неимоверное желание поговорить с ним, она бы все равно не выдавила бы из себя ни звука.
— Маленькая лгунья, — повторил он громче, сцепив от злости зубы. — Какого хера ты здесь забыла?
Он убрал ладонь с ее рта, чтобы сцепить свои пальцы на её горле.
Сжать. Не сильно.
Так, чтобы она поняла, что делает с ним. Что творит.
— Отпусти, — выдавила Амелия, пытаясь отпихнуть его в сторону. — Ты ненормальный?
— Я, кажется, сказал тебе, — произнес нарочито медленно. — Сидеть дома. Какого хера ты в универ приперлась?
— Я не твоя собачонка, — выкрикнула она неожиданно даже для самой себя.
— Мы вроде условились, что ты моя.
Моя.
Ты моя.
Моя, моя, моя.
— Пожалуйста, повтори. Я не расслышала.
Врет.
Она всё прекрасно расслышала.
Только…непонятно было, когда это они условились?
И…пусть скажет еще раз. Пусть повторит.
— Охерела? — выкрикнул Ник, сильнее надавливая на ее горло. — Что тебе, блять, повторить?
— Что я…мы…то есть ты.
Она не могла и двух слов связать.
Её мысли…ну, они были далеки от темы разговора. Потому что… Никита приоткрыл свой рот, позволяя фантазии Ли разгуляться на славу.
И она просто забыла. О чем речь. Кто чей, а кто ничей. Забыла. Просто…
— Рот закрой, — посоветовал Ник, усмехнувшись. — Муха залетит.
Амелия мигом нахмурилась.
— Говори, — произнесла она в приказном тоне. — Когда это мы условились? И…что это вообще за фигня такая?
— Ты спала, — он утвердительно кивнул. — Я пел тебе очередную песенку, помнишь? Ну так вот, ты уснула, а я спросил — «Ты моя?», «Ты моя, Ли?», — он сглотнул, приблизив к ней свое лицо. — Ты молчала в ответ. Я так понял, ты согласилась.
— Я, блин, спала! — недоуменно вскинула брови девушка. — Ты сам сказал.
— Ну и? — не понял Ник.
— Господи, о чем мы вообще говорим?
— Вот именно, — выдохнул он в её приоткрытые губы. — Не о чем говорить. Ты разве не этого хотела? — он ухмыльнулся, а после отпустил её и отошел на шаг назад.
— Знаешь, нормальные люди, прежде чем заводить отношения, хотя бы…не знаю…на свидания ходят. Пытаются узнать друг друга. А после…первый поцелуй. Первый…
— Да я хоть сейчас готов тебя тр…
— Не продолжай, — она выставила вперед руку, в недоумении покачав головой. — Просто замолчи, пожалуйста.
И на удивление Амелии, Никита и правда замолчал. Сунул руки в карманы джинсов, склонил лицо так, будто не на шутку обиделся или расстроился от чего-то. А затем и поднял свои чертовски-синие глаза и…он не обиделся, нет.
Он…задумался?
И о чем же ты думаешь, позволь узнать?
Амелия не стала бы спрашивать, потому что даже сейчас боялась, что любое, необдуманное слово может завершить этот бессмысленный, но такой необходимый разговор. С ним.
— Девственница, да? — прозвучало тихо, но отчетливо.
— Что?
Видимо, ей послышалось.
Определенно точно послышалось.
Он же…не мог сказать, точнее спросить о таком? Личном и сокровенном.
— Господи, — выдохнула Амелия, прикрыв глаза и покачав головой, не веря в то, что он действительно произнес это.
— Ожидаемо, — проговорил все так же тихо.
— Ты…ты…
Ей никогда в жизни еще не было так стыдно. Так неловко.
Пальцы рук мелко задрожали. Дыхание участилось, и Амелия буквально почувствовала, как её щеки вспыхнули.
Ха, вспыхнули.
Как же стыдно.
— Что? — он вопросительно приподнял брови. — Не трахну?
— Нет!
Она выкрикнула это слишком громко. Руками еще взмахнула, наверное, чтобы окончательно убедить в этом не только его, но и себя.
Убедить? А зачем?
Она просто…развернется и.
Он не пошел за ней.
Он, блин, даже не пошел за ней!
Ведь, он должен был, да?
Это же…была их первая ссора как пары.
Конечно, Амелия не давала ему своего согласия, но…она и не собиралась отказывать ему.
Это же очевидно.
Очевидно, что она глупая, влюбленно-помешенная идиотка.
А он…всё испортил.
* Мои мысли преследуют меня, а сердце будто исчезло.
Мне нужно что-нибудь почувствовать, ведь я так далеко от дома.
Поклянись и пообещай,
Что никогда не оставишь меня.