Срать. Господи, он готов был простить ей это. Потому что…как не простить?
Как?
Он не знал.
Он и не думал, что дома его ждет такой охуительно-приятный сюрприз.
Он прокручивал в голове их с братом разговор.
И он точно помнил, что сказал ему — «Поливай цветы и корми кота».
Он определенно точно не говорил — «Моя кровать, а также и моя девушка в твоем полном распоряжении».
Его девушка.
За эти три дня эта мысль прочно засела в его голове.
Как и мысли о её невинности. И о том, как он будет лишать её этой самой невинности на его, блять, гребаной кровати.
Откуда же ему было знать, что его брат займется этим вопросом уже спустя три дня?
Черт, если бы не проект, он бы никогда не позволил его Амели так низко пасть. Он бы звонил ей каждый час. Интересовался бы её делами и пел бы свои песенки, лишь бы она и дальше оставалась его Амели. Чистой и невинной.
Только вот…он даже не удосужился позвонить ей и предупредить, что его ебано-долгие три дня не будет в городе. Ведь их последняя встреча закончилась ссорой. Он думал, что позвонит, как приедет, а пока его девушка успеет остыть и свыкнуться с мыслью, что у нее, блять, парень появился.
Додумался, блять.
Молодец, блять.
Он радовался, как жалкая псина, когда проект наконец утвердили. Думал, прилетит домой и сразу из аэропорта поедет к своей девушке. Представлял, как обнимет её. Как стиснет в объятьях. Как…будет любить после.
В общем, в голову лез только жалкий романтично-блевотный бред.
С ней хотелось именно так.
Правильно.
Отпив из кружки, Ник поморщился. Он не ел уже, кажется, целую вечность. Мышь в холодильнике сдохла еще в прошлом столетии, а у парня назревало нешуточное обострение гастрита.
Решив заказать еду на дом, Ник потянулся было к телефону в карман шорт, как краем глаза уловил движение справа от себя.
Он резко повернул голову и впился взглядом в заспанное, но такое, блять, невинно-прекрасное лицо Амелии.
Она молчала, переминаясь с ноги на ногу, то и дело отводя смущенный взгляд. Её руки оттягивали края футболки вниз, намеренно пряча от горящего взора парня острые коленки.
Её, блять, коленки.
— Привет, — произнесла так тихо, что он едва расслышал.
— Иди ко мне, — он отставил кружку и протянул к Амелии руку, в которую она, подойдя, тут же вложила свою ладонь.
И…он не будет сдерживаться.
Хватит церемоний.
Она ведь…так нужна ему.
Так необходима.
— Привет, — его губы против воли растянулись в улыбке, а руки уже сжимали талию девушки.
— Ты ушел, — объяснила она причину своего появления на его, блин, кухне.
— Я здесь, Ли, — шепнул ей на ухо, а после, приподняв Амелию за талию, и, заставив обхватить ногами его бедра, он посадил её на столешницу, прямо перед собой, чтобы тут же раздвинуть в сторону её колени и встать между ними. — Я рядом, милая.
Всё его нутро протестовало против этой хреновой нежности, но иначе не получалось. Он не мог контролировать свои действия, потому что он, блять, так сильно скучал по ней.
Так чертовски сильно.
— Никит, — она запнулась, опустив взгляд на его руки, которые мягко поглаживали её бедра, всё выше задирая края футболки. — Я…
— Скажешь сейчас полную херь, — хмыкнул парень, коснувшись пальцами
её впалого живота.
Он мог поклясться, что её промежность изнывала по его грубым пальцам. И коснись он её, Амелия не стала бы препятствовать.
Он смотрел на идеально-выбритые складки и не мог удержать свои руки при себе, то и дело обводя пальцами низ её живота.
Ему хотелось почувствовать. Так же ли она возбуждена, как и он.
Ему хотелось скользнуть пальцем в её жар, а еще лучше коснуться языком.
Втянуть в рот её набухший клитор и нежно посасывать его до тех пор, пока он не почувствует вкус её возбуждения.
Чтобы узнать, как она кончает.
Впервые. С ним.
— Ты…не видел мою сумку? Мне нужно позвонить.
— Ну, я же сказал, — рыкнул он, всё же не удержавшись и мимолетно скользнув пальцами по, о черт, таким мягким складкам.
— Мне правда… — она попыталась сжать колени. — Нужно…
— Закрыть свой рот, — процедил Ник, обхватывая упругие ягодицы девушки и сжимая их так, что член, до этого мирно покоившийся в шортах, вдруг ожил, подавая сигнал к действию.
Бля, держись.
— Никита! — взвизгнула она, толкнув его в грудь своими маленькими, такими еще детскими ладошками.
— Гребаная сумка в гребаной гостиной, — выплюнул брюнет, резко отходя назад и разворачиваясь к ней спиной. — Иди, блять, звони.