— Корабль, – отмечает Комаров, – хорошо подчиняется и, как летчики говорят, хорошо слушается ручки управления.
— А если, Владимир Михайлович, сравнить ощущения, которые вы переживали, когда поднимались на самолетах, и ощущения, когда вы брали ручку космического корабля?
— Ну, видите, – улыбается командир, – когда я совершил первый самостоятельный полет, мне было девятнадцать лет. А сейчас мне немножечко больше... Ну вот, и я по-разному, конечно, отношусь к этим событиям. Тогда было больше восторгов. Больше, так сказать, удивления. Сейчас же я старался не удивляться, а наблюдать и работать.
В полете я управлял кораблем несколько раз. Впервые была испытана новая система ориентации корабля, которой не было на предыдущих кораблях «Восток». Ориентировали корабли на Землю, на звезды, на горизонт, для того чтобы лучше увидеть восход и заход Солнца.
Ориентировали корабль и на Солнце.
Вопрос к Константину Петровичу:
— Довольны ли вы выполнением научной программы полета?
— Программа выполнена полностью. Но, конечно, хотелось сделать больше, и я думаю, что сейчас только открывается настоящее исследование и наблюдение в космических полетах.
Вопрос к врачу:
— Какие приборы медицинские земные вы брали в космос?
— В моем распоряжении было очень много аппаратуры для исследований функций сердечно-сосудистой системы, для исследований состояния центральной и периферической нервной системы, для исследований легочной вентиляции. Наконец, аппаратура, позволяющая оценивать гигиенические условия внутри кабины корабля. Была аппаратура для исследований вестибулярного аппарата, для исследований органов зрения, остроты зрения, цветовой чувствительности, резерва глазных мышц.
— Условия в корабле хорошие, – поддерживает Егорова Феоктистов, – но нельзя думать, что, в общем-то, полет – это прогулка. Эта работа довольно тяжелая, и не нужно делать вид, что все просто! Но работать и жить в космосе безусловно можно.
Еще вопрос к командиру корабля: о посадке.
— Мы приземлились в корабле. Корабль имел систему посадки принципиально новую. Для обеспечения мягкой посадки без перегрузок была установлена специальная реактивная система.
После того как мы вышли из корабля, то попытались определить место посадки. Ну, думали, что, может быть, будет какая-то вмятина, хотя бы на почве. Посмотрели – нигде ничего не обнаружили, настолько мягко корабль приземлился!
— Какие планы на будущее?
КОМАРОВ. Обработать материалы полета, обобщить и отчитаться.
ЕГОРОВ. Кое-что из полученного в полете требует подтверждения в лабораторных условиях. С окончанием полета наша работа не кончилась.
ФЕОКТИСТОВ. За месяцы, которые были потрачены на подготовку к полету, я значительно оторвался от своей основной работы. Работа ждет. Ну, а дальше я надеюсь, что мы будем готовиться к следующему полету.
„КАК ЗДОРОВЬЕ, ДОКТОР?"
На аэродром мы приехали за несколько минут до «С. П.».
С шутками, смехом построились по ранжиру, и когда из машины вышел Сергей Павлович, то спецкор «Правды» полковник Н. Н. Денисов по полной форме доложил, что группа специальных корреспондентов центральных газет, радио, ТАСС для торжественных проводов Главного конструктора построена.
Шутка была принята.
Сергей Павлович простился с провожающими, а потом подошел к нам.
— Пришлось поволноваться, Сергей Павлович?
— А как же! Каждый полет – это поиск. Техника сложная. Вот когда Валю провожали, то не мог заснуть. В который раз читал «Евгения Онегина»...
— А кто ваш любимый поэт?
— Люблю мужественные стихи Лермонтова.
— А Есенин?
— Люблю, особенно увлекался его стихами в молодости.
Здесь же, на аэродроме, Сергей Павлович еще раз напомнил о моем обещании прислать ему все записи на магнитофонную ленту, которые были приготовлены для Всесоюзного радио.
Надо сказать, что полет «Восхода» широко освещался по радио. Прошли записи – интервью с Сергеем Павловичем. Сергей Павлович слушал передачи по радио, делился впечатлениями о репортажах, давал советы.
Редакционная суета не позволила мне быстро выполнить просьбу Сергея Павловича, да к тому же я ждал выхода в свет звукового журнала «Кругозор», где на пластинке был записан голос Сергея Павловича. Наконец собрал все записи. Прослушиваю в студии. Входит Юрий Борисович Левитан. Узнает, в чем дело.