Марк находился в ярде от сенатора Харрисона, когда вдруг услышал, что тот крикнул и упал. Марк бросился на сенатора, и вторая пуля оцарапала ему плечо. Среди сенаторов и официальных лиц, стоявших выше на ступенях, началась паника. Группа приветствия поспешила в укрытие. Как из-под земли выросли тридцать агентов ФБР. Единственный, кто оставался на ступенях Капитолия, был директор. Он стоял спокойно и неподвижно и смотрел вверх, на кран. Голт и на сей раз оказался на высоте.
— Можно узнать, куда я еду, Стюарт?
— Разумеется, мадам Президент. В Капитолий.
— Но это не обычный маршрут к Капитолию.
— Да, мадам. Мы едем по проспекту Конституции к зданию Рассела. Нам сообщили, что у Капитолия какая-то заварушка. Что-то вроде демонстрации. Национальная стрелковая ассоциация.
— А я избегаю этого, верно? Это трусость, Стюарт.
— Нет, мадам. Я незаметно проведу вас через подвальный этаж. Это просто мера предосторожности — для вашего же удобства.
— Это значит, что мне придется ехать этой проклятой подземкой. Даже будучи сенатором, я предпочитала прогулку поверху.
— Мы расчистили путь для вас, мадам. Вы будете на месте минута в минуту.
Недовольно вздохнув, президент посмотрела в окно: мимо нее в противоположном направлении промчалась «скорая помощь».
Сенатор Харрисон умер, не доехав до больницы. Марку рану перебинтовал домашний врач. Марк взглянул на часы и рассмеялся. 11.04 — он будет жить.
— Вас к телефону, мистер Эндрюс. Директор ФБР.
— Сэр?
— Марк, я слышу, вы в порядке. Отлично. Как это ни печально, сенат делает перерыв в заседаниях, отдавал дань памяти сенатору Харрисону. Президент потрясена, но считает, что это очень своевременный момент, чтобы подчеркнуть важность контроля над оружием, поэтому мы все сегодня приглашены к обеду пораньше. Жаль, что вы не можете к нам присоединиться. Кстати, мы поймали троих — Матсона, вьетнамского снайпера и мелкого жулика по имени Тони Лорайдо. Не исключено, что остался еще кто-то, я извещу вас позже. Спасибо, Марк.
Прежде чем Марк успел ответить, раздался щелчок.
Четверг, вечер, 10 марта
В тот вечер Марк приехал в Джорджтаун в семь. Днем он побывал на поминках по Саймону и выразил соболезнования его еще не пришедшим в себя родителям. У них было еще пятеро детей, но это ничего не меняло. После их горя Марку захотелось окунуться в тепло жизни.
Элизабет встретила его в красной шелковой блузке и черной юбке, в которых он в первый раз увидел ее, и сразу обрушила на него поток слов.
— Не понимаю, что происходит. Звонил отец и сказал, что ты пытался спасти жизнь сенатору Харрисону. А что ты там вообще делал? Отец очень расстроен всей этой стрельбой. Почему ты все время следовал за ним? Ему грозила какая-то опасность?
Марк взглянул ей в глаза.
— Нет, он тут ни при чем, поэтому давай попробуем начать все сначала.
Но она по-прежнему ничего не понимала.
Когда они пришли в «Рив Гош», метрдотель встретил их с распростертыми объятиями.
— Добрый вечер, мистер Эндрюс, очень рад снова вас видеть. Вы разве заказывали столик на сегодня?
— Нет, он на мое имя. Доктор Декстер, — пояснила Элизабет.
— О, да, конечно, доктор. Прошу вас, сюда.
Они поужинали печеными моллюсками и, наконец, бифштексом без всякого гарнира и запили двумя бутылками вина.
По пути домой Марк почти всю дорогу пел. Придя в дом, он твердо взял ее за руку и повел в темную гостиную.
— Сейчас я тебя соблазню. Никакого кофе, бренди, никакой музыки, соблазнение в чистом виде.
— Неужели мне так повезет!
Они упали на кушетку.
— Ты перепил, — заметила Элизабет.
— Погоди, сейчас узнаешь. — Он поцеловал ее в губы и, не отрываясь, стал расстегивать ей блузку.
— Ты уверен, что не хочешь кофе? — спросила она.
— Абсолютно уверен, — ответил он, медленно вытаскивая блузку из юбки, одной рукой обнимая ее за спину, а другой потянувшись к ее ноге.