— Вы чем-то недовольны, Марк?
— Нет, сэр.
— Если мы собираемся работать бок о бок постоянно, Марк, вы должны перестать называть меня «сэр» в неофициальных беседах. Я этого не выношу. Можете звать меня Голт или Горацио — как пожелаете.
Марк не мог сдержать смех.
— Вас забавляет мое имя, Марк?
— Ничуть, сэр. Просто я только что выиграл 3516 долларов.
— Проверка: раз, два, три. Порядок. Вы не возражаете, если мы устроим проверку голоса, мадам Президент? — спросил уже менее взбудораженный помощник режиссера. — Что у вас было на завтрак?
— Тост и кофе, — зазвучал голос президента.
— Благодарю вас, мадам. Отлично. К съемке готовы.
Президент взглянула в объектив камеры один.
— Сограждане-американцы! Я обращаюсь к вам из Овального кабинета всего через несколько часов после кровавого убийства сенатора Харрисона на ступенях Капитолия. Роберт Эверард Харрисон был моим другом и коллегой, и я уверена, что для всех нас смерть его станет невосполнимой утратой. В этот скорбный час мы разделяем боль потери вместе с семьей покойного. Но свершившееся зло только укрепляет меня в решимости поставить первым на повестке дня ближайшей сессии вопрос о законопроекте, строго ограничивающем продажу и незаконное владение оружием. Я сделаю это в память о сенаторе Роберте Харрисоне, дабы мы ощутили, что гибель его не была напрасной.
Директор взглянул на Марка; оба промолчали. Президент продолжала выступление: она еще раз повторила, что твердо убеждена в необходимости контроля над оружием, объяснив, почему эта мера заслуживает полной поддержки со стороны американского народа.
— Прощаясь с вами, дорогие соотечественники, я благодарю Бога за то, что Америка еще способна рождать людей, готовых отдать жизнь на благо служения обществу. Благодарю вас и спокойной ночи.
Камера спанорамировала на президентскую печать. Потом включились передвижные телестанции на улице, показав Белый дом с приспущенным флагом.
— Закончили, Гарри, — сказала помощник режиссера.
— Давай прогоним назад и посмотрим, что получилось.
Президент в Овальном кабинете и директор с Марком в комнате Джанет Браун смотрели повторный прогон. Все вышло на славу. Законопроект о незаконном владении оружием пройдет, подумал Марк.
В дверях кабинета Джанет Браун появился церемониймейстер и обратился к директору:
— Президент спрашивает, не соблаговолите ли вы и мистер Эндрюс пройти в Овальный кабинет.
Они встали с кресел и молча последовали за церемониймейстером по длинному мраморному коридору Западного крыла, мимо портретов бывших президентов, перемежающихся написанными маслом полотнами, призванными увековечить знаменательные события американской истории. Миновали бронзовый бюст Линкольна. Дойдя до Восточного крыла, они остановились у массивных белых полукруглых дверей Овального кабинета, украшенных большой президентской печатью. В коридоре за столом сидел охранник. Он взглянул на церемониймейстера; никто не проронил ни слова. Марк увидел, как рука охранника скользнула под стол, а затем услышал щелчок. Двери открылись, расколов печать надвое. Церемониймейстер остался у входа.
От воротника президента отстегивали крошечный микрофон, услужливая молодая женщина удаляла остатки грима с ее лица. Телекамеры уже убрали. Церемониймейстер объявил: «Директор Федерального бюро расследований мистер Г. О. Л. Тайсон и специальный агент Марк Эндрюс, мадам Президент».
В дальнем конце комнаты президент поднялась с кресла. Они медленно направились к ней.
— Сэр, — еле слышно сказал Марк.
— Да, Марк?
— Говорить ли Президенту?