(Широко известная группа эссенов — это иудейская секта в святой Земле, существовавшая во времена Христа, в начале I века. Исторически их считают мирной группой.)
Эссены, которые известны, — это остатки более древнего и многочисленного братства. Некоторые из них находились в Малой Азии. Предпринимались попытки проникать в национальные или групповые культуры. Эссенов объединяли некоторые основные концепции, хотя назывались они часто по-разному. (Пауза.) Существовали три основные группы: одна широко известная, ответвление в Африке и в Малой Азии, как я уже сказал. Между ними, однако, было мало контактов и постепенно внутренние доктрины пережили значительные изменения.
Часто они делали вид, что в школах дают образование в других областях. Посторонние относились к внешней группе. Некоторые посещали такие школы, вообще не зная о внутренних посвященных, а самая важная работа велась под прикрытием.
Некоторые зилоты первоначально были эссенами. Эссены возникли раньше. Иоанн Креститель в общем смысле был эссеном, но человек, который таким образом выходит вперед, выходит из своей группы — так произошло и с вашим другом Иоанном.
(Сет обыгрывает мой недавний интерес к Иоанну Крестителю. Зилоты — это более агрессивная, политизированная иудейская секта, которая тоже существовала в Святой Земле в I веке, как я узнал из литературы.)
(21:26.) Соответственно, некоторые члены группы эссенов завидовали известности Иоанна. В какой-то момент он попытался объединить разрозненные группы в братство, но потерпел неудачу. Эта неудача тяготила его. Огонь редко бывает кротким, а Иоанн был так же полон огня, как и Павел.
Он был куда более спокойным, но в своем смысле таким же фанатиком, как любая выдающаяся личность его времени. Он был куда сильнее «против» того, против чего был, чем «за» то, за что выступал. Понимаете, Христос должен был передать послание, а Иоанн готовил для него путь.
В юности у Иоанна была связь с двоюродной сестрой. Потом он всю жизнь бежал от этого знания, полагая случившееся грехом.
Эти люди были наполнены , как паруса ветром, энергией своих ролей, но они должны были обладать личными качествами своего времени. Они должны были появляться как люди среди людей, прежде чем Христос мог объявить себя не человеком, а чем-то иным.
Все обстоятельства были необходимы в контексте этой религиозной драмы. Они были созидательны в том смысле, что несли в себе именно такие семена, которые, в вашем понимании, могли прорасти в том месте и в то время. (С чувством.) Не нужно быть такими формальными. Книга закончена.
(«Правда»?)
Да, правда.
(«Хорошо».)
Можете задавать вопросы или сделать перерыв, если хотите.
(«Тогда мы сделаем перерыв».
К Сью.) С ней я часто говорю в снах. Я не хочу занимать еще и все твое время бодрствования.
(21:56–22:00.)
Итак, записи часто подделывались, полностью переписывались, подкладывались фальшивые. Религия была политикой. Она позволяла управлять массами, давала власть над ними. В задачу правителей входило наблюдать, куда дует религиозный ветер. И тогда, и потом факты намеренно искажались. Некоторые секты намеренно вели ложные записи — если бы их украли, воры решили, что получили то, что им нужно.
В некоторых случаях найденными оказываются именно фальсифицированные записи — а реальные еще не обнаружены.
(Пауза.) Вам стоит запомнить, на каком сеансе я говорю об этом.
(«Я не совсем понимаю, о чем ты».)
Вскоре вам может понадобиться сверяться с тем, что я говорил, потому что появятся документы, противоречащие предыдущим, как и должно быть по названным причинам.
Эссены держали специальные записи, чтобы вводить в заблуждение зилотов, и другой комплект — для римлян, а собственные, подлинные тщательно охраняли. Они были не такими агрессивными, как другие группы, но не менее хитрыми.
(22:06.) Однако существовали специальные пометки, чтобы различать истинные и фальшивые записи. (Джейн-Сет сделала паузу, поднеся руку к глазам.) Я не уверен, получится ли у нас без помех передать это... Дай Рубурту бумагу, и мы вместе попробуем.
(Сеанс проводился в гостиной. Джейн сидела в кресле-качалке, лицом к нам — я и Сью сидели на диване. Между нами стоял кофейный столик. Слева от Джейн была лампа, еще одна — позади меня. Сью передала Джейн бумагу и ручку, пока я продолжал делать записи.