Но не следует думать, что стилистические фигуры используются только в художественных текстах, где слово выступает прежде всего в своей эстетической функции. Подобно тропам стилистические фигуры находят широкое применение и в других стилях, например в публицистическом.
Познакомившись с изобразительно-выразительными средствами языка мы смогли ещё раз убедиться в богатстве и разнообразии стилистических ресурсов русского языка, его образных средств. Но, как гласит французская поговорка, нередко получаются «хлопоты от богатства», т.е. от неумения разумно пользоваться своим достоянием.
В средствах массовой информации, в письменных работах учащихся, в разговорной речи не так уж редко встречается такое использование изобразительно-выразительных средств языка, которое приводит к результатам, прямо противоположным тем, которых пытался достичь автор: текст производит впечатление искусственности, нарочитости, неправдоподобия.
Например, автор одной газетной статьи утверждал, что «как бы ни злобствовали офашистившиеся вояки, как бы ни бряцали они атомными и водородными бомбами, — дело мира победит». Не говоря уже о сомнительном неологизме «офашистившиеся», следует отметить неуместность употребления в данном контексте выражения «бряцать атомными и водородными бомбами»: ведь бряцать — это «издавать металлические звуки ударами твёрдых предметов»; переносное значение сочетания бряцать оружием — «грозить войной». Автор, очевидно, и имел в виду переносное значение, но не учёл, что атомные и водородные бомбы мало пригодны для того, чтобы ими бряцали.
Здесь нелишне вспомнить совет А.П. Чехова не злоупотреблять эпитетами-прилагательными и распространить этот совет на использование всех изобразительно-выразительных средств языка вообще: не увлекайтесь ими, а тот их запас, которым вы владеете, расходуйте экономно и разумно.
ПО ПРАВИЛАМ ОРФОЭПИИ
Разговорная речь представляет собой своеобразную систему, существующую параллельно с книжной речью в пределах общенационального языка. Один французский учёный-языковед утверждал (и справедливо!), что «мы никогда не говорим так, как пишем, и редко пишем так, как говорим». А знаменитый английский писатель Б. Шоу был уверен, что «есть пятьдесят способов сказать „да“ и пятьсот способов сказать „нет“ и только один способ это написать». Так или иначе, но противопоставление двух форм языка, устной и письменной, имеет достаточные основания. Не будем останавливаться на особенностях повседневно-обиходной речи; а поговорим о другом — о нормах литературного ударения и произношения, без соблюдения которых не приходится говорить о речи грамотной в полном смысле этого слова.
Орфоэпией называют учение о нормативном произношении звуков данного языка, совокупность правил устной речи, устанавливающих единообразие литературного произношения. Включают сюда и вопросы ударения и интонации, имеющие важное значение для устной речи.
На вопрос, заданный в заголовке, все ответят по-разному. Одни произнесут с пе́тлей (что считается нормой, закреплённой в большинстве словарей), а другие — (и их большинство) — с петлёй.
Чаще всего колебания в ударении объясняются наличием двух произносительных вариантов — книжного (традиционного) и разговорного: ке́та — кета́, творо́г — тво́рог и др.
Трудности русского ударения связаны, как известно, с двумя его особенностями. Во-первых, оно разноместно, не связано с определённым слогом в слове, как в некоторых других языках. Во-вторых, оно подвижно, т.е. может переходить с одного слога на другой при изменении (склонении или спряжении) слова. Вряд ли нужно напоминать, что навыки правильно ставить ударение являются существенным элементом речевой культуры.
Справиться с русским ударением нелегко, но трудности надо преодолевать. Если ударение в начальной форме многих и многих слов приходится запоминать (или проверять, заглядывая в словари-справочники), то для определения места ударения в производных формах слов тех или иных грамматических разрядов (например гу́ся или гуся́? ре́ку или реку́?) существуют свои правила.
Так, многие односложные существительные мужского рода имеют в форме родительного падежа единственного числа ударение на окончании; бинт — бинта́, блин — блина́, боб — боба́, бобр — бобра́, винт — винта́, вред — вреда́, герб — герба́, горб — горба́, гриб — гриба́, жгут — жгута́, зонт — зонта́, кит — кита́, клок — клока́, клык — клыка́, ковш — ковша́, крот — крота́, крюк — крюка́, куль — куля́, линь — линя́, пласт — пласта́, плод — плода́, серп — серпа́, сиг — сига́, скирд — скирда́, след — следа́, хорь — хоря́, цеп — цепа́, челн — челна́, шест — шеста́ и др.
Что касается гуся, то здесь возможны два варианта ударения — и гуся́, и гу́ся. И таких слов немало: пруда́ и пру́да, плута́ и плу́та, жезла́ и же́зла, груздя́ и гру́здя и др.
Существительные женского рода в форме винительного падежа единственного числа имеют частично ударение на окончании, а частично на основе:
1) беду́, ботву́, броню́ (защитная обшивка), вдову́, весну́, графу́, десну́, длину́, дыру́, змею́, золу́, избу́, кирку́, козу́, нору́, овцу́, ольху́, пилу́, плиту́, полу́, росу́, скалу́, слюну́, смолу́, сову́, соху́, стопу́, страну́, строфу́, струну́, траву́ и др.;
2) бо́роду, го́ру, до́ску, зе́млю, зи́му, по́ру, спи́ну, сте́ну, це́ну, щёку и др.
У ряда слов возможны два варианта ударения: бо́рону и борону́, ре́ку и реку́, ке́ту и кету́ и др.
С ударением на окончании произносятся некоторые односложные существительные женского рода 3-го склонения при употреблении с предлогами в и на в обстоятельственном значении: в горсти́, на груди́, в кости́, в крови́, в ночи́, на печи́, в связи́, в степи́, в тени́, на цепи́, в чести́ и др. Однако: на двери́ и на две́ри, в клети́ и в кле́ти и др.
Часть существительных 3-го склонения в форме родительного падежа множественного числа произносятся с ударением на основе, а часть — с ударением на окончании:
1) возвы́шенностей, глу́постей, де́рзостей, ме́стностей, па́стей, по́честей, при́былей, про́поведей, пря́дей, про́рубей, ра́достей, ша́лостей;
2) ветве́й, горсте́й, должносте́й, жерде́й, кисте́й, крепосте́й, лопасте́й, масте́й, мелоче́й, новосте́й, областе́й, очереде́й, плете́й, плоскосте́й, площаде́й, повесте́й, роле́й, сете́й, скатерте́й, скоросте́й, степене́й, стерляде́й, тене́й, тросте́й, четверте́й, щеле́й и др. Однако возможно: о́траслей и отрасле́й, ве́домостей и ведомосте́й и др. Иногда предлоги принимают на себя ударение, и тогда следующее за ними существительное (или числительное) оказывается безударным: час о́т часу, год о́т году; до́ ночи, до́ полу и т.п. Чаще всего ударение перетягивают на себя предлоги:
— на: на́ ногу, на́ гору, на́ руку, на́ спину, на́ зиму, на́ душу, на́ стену, на́ голову, на́ сторону; на́ берег, на́ год, на́ дом, на́ нос, на́ угол, на́ ухо, на́ день, на́ ночь, зуб на́ зуб; на́ два, на́ три, на́ шесть, на́ десять, на́ сто;
— за: за́ ногу, за́ голову, за́ волосы, за́ руку, за́ спину, за́ зиму, за́ душу; за́ нос, за́ год, за́ город; за́ ухо, за́ уши, за́ ночь; за́ два, за́ три, за́ шесть, за́ десять, за́ сорок, за́ сто;
— по: по́ морю, по́ полю, по́ лесу, по́ полу, по́ носу, по́ уху; по́ два, по́ три, по́ сто, по́ двое, по́ трое;