спальню. И это была проблема.
Возможно, он был не единственный, кто забыл о развлечениях. Она предпочла
жить в одиночестве, и прошли годы, с тех пор как в её доме побывал мужчина. Элизабет
не привыкла чувствовать себя напуганной. Она не любила жить в одиночестве и вначале
придерживалась данной позиции в инстинкте самосохранения, пока выздоравливала от
ран, которые ей нанёс Дэниель. Но эти раны давным-давно зажили, а она всё ещё
оставалась одна. Всё время.
— Роджер...
— Я знаю. Мне очень жаль. — Он виновато засмеялся и провёл рукой сквозь
волосы. — В любом случае, да. Это мой ответ. Для того чтобы развлечься, я выигрываю
процессы на слушаниях. — Он посмотрел на неё. — А ты? Что ты делаешь, чтобы
развлечься?
Ничего. Много лет прошло, как она не развлекалась. Но настоящий вопрос
заключался в следующем: хватит ли ей сил, чтобы изменить это?
— Я хожу в бассейн, и развеиваю иллюзии, что мужчины, сами по себе
совершенны.
Роджер громко рассмеялся.
— Чёрт возьми. Это не шутка.
— Я сожалею, — ответила она, смеясь. — В любом случае, если это имеет
значение, я думаю, что ты забавный.
Он остановился рядом с тротуаром.
— Ты тоже смешная.
— Но...
— Серьёзно, ты даже заставила меня увидеть то, на что я прежде никогда не
обращал внимания. Я постараюсь всё исправить. Пришло время, чтобы найти хобби. —
Он щёлкнул пальцами. — Например, живопись и вино.
— Верно. Однако предупреждаю тебя. В живописи я безупречна.
— Я не рисую уже много лет. — Роджер нахмурился. — Хотя был достаточно
хорош, когда учился в школе.
— Не думаю, что это навык, который ты можешь потерять. — Элизабет открыла
дверь, но не вышла. Судья Бушмен, проходил мимо и заглянул внутрь машины, а затем
помахал рукой. Оба ответили на приветствие. Когда он отошёл, Элизабет сказала:
— Теперь он подумает, что мы пустились вскачь.
Роджер усмехнулся.
— Мы пустились вскачь? Кто, чёрт возьми, может так говорить в наше время?
— Я. — Элизабет указала на судью, входящего в здание суда. — Наверно, и он
тоже. Судья Бушмен наверно подумал, что я пала к твоим ногам и...
— Элизабет. — Роджер положил свою руку на её ногу. — Не имеет значения, что
люди говорят или думают. Даже если мы спим вместе, это наше дело. Нет никакого
закона, который запрещал бы адвокату и стенографистке встречаться, так что нам нечего
скрывать. Но мы же не встречаемся. Мы просто друзья.
Элизабет с усилием сглотнула. Он всё повторял и повторял. Для того чтобы
напомнить ей или самому себе?
— Я знаю. Но они не знают этого.
— Кого это волнует! — Он передал ей стаканчик с кофе. — Лиз, ты больше не
живёшь в маленьком городке. Расслабься. Никого не заботит, что делают другие. Каждый
старается жить своей жизнью.
Вообще-то, Роджер был прав. Она видела, как один из его коллег-адвокатов
заходил в дамскую комнату во время рождественской вечеринки, и другие мужчины
поступали подобным образом, но никто и никогда ничего не говорил.
— Всё нормально. Согласна.
— Я заеду за тобой в шесть? — уточнил Роджер, глядя на неё с полуулыбкой.
Элизабет выбралась из машины, взяла кофе и подмигнула.
— На наше дружеское свидание?
— Звучит сомнительно.
Отвечая, она заставила себя смотреть ему прямо в глаза.
— Роджер, может быть я хотела, чтобы прозвучало сомнительно. Ты не
единственный, кто понял о необходимости немного поразвлечься.
Мужчина открыл рот, чтобы что-то ответить, но Элизабет закрыла дверь прежде, чем он смог это сделать. Прежде чем он скажет что-то слишком логичное, что могло бы
испортить это, немного необычное заигрывание.
А ему следовало бы.
Глава 7
Роджер посмотрел на преподавателя, которая мягкими и уверенными движениями
рисовала на белом холсте, стоящем перед ней. С кистью в руке, он попытался
имитировать её плавные жесты, но у него, напротив, получилось изобразить что-то, более
похожее на бесформенную массу, чем на художественную экспрессию.
Он подавил проклятие и попытался сделать свои мазки кистью более лёгкими, чтобы хотя бы немного улучшить картину. Но всё, что ему удалось сделать, представляло
собой белую полосу на пятне красного цвета. Нахмурившись, Роджер вернулся к
наблюдению за преподавателем, которая демонстрировала в передней части класса, своё
мастерство владения кистью. Она делала всё чертовски легко. Что, в действительности, было совсем не так.
Это был сущий ад, и Роджер почему-то в нём находился.