Когда двери лифта открылись, Роджер дрожал от ярости и неизвестной эмоции, которую не хотел изучать глубже. Она затрудняла его дыхание, перехватывая горло, и
заставляла кружиться всё вокруг. Что-то очень похожее на то, что люди называют
«разбитым сердцем». Вместо того чтобы дать имя этой эмоции, Роджер цеплялся за
кипящий в нём гнев.
Раньше он отправился бы в бар и утопил своё разочарование, напившись в
одиночку, а затем переспал бы с какой-нибудь женщиной, имя которой даже не вспомнит
на следующее утро. Но он не хотел привести в постель никакую женщину. Поэтому
вытащил из кармана телефон и быстро набрал номер Колина.
После двух гудков его брат ответил.
— Роджер? Как дела?
Мужчина крепко сжал телефон в руке и пересёк вестибюль с бутылкой
шампанского, которую купил для Элизабет.
— Ты мне нужен, Колин, ты дома?
— Я могу приехать в дом родителей через двадцать минут. Почему? Что
случилось?
Роджер подошёл к своей машине и, глядя на тёмное небо, сжал челюсти.
— Я влюбился.
— Ну ладно, как это случилось?
— Не знаю, — признался он. — Увидимся через двадцать минут?
— Хорошо.
Он закончил звонок и сел в машину. Когда завёлся двигатель, Роджер посмотрел в
сторону своего дома, на первое окно её этажа. Шторы были задёрнуты, но он знал, что это
были окна Элизабет. Прямо сейчас он должен был находиться у неё дома и обнимать.
Вместо этого, и после того, как только что назвал себя бойцом, он ушёл.
Возможно, было лучше отступить, чтобы более ясно мыслить. Когда и если он
решит предстать перед ней, то должен будет сделать всё правильно. Роджер не мог
рисковать и всё испортить.
Но кто сказал, что он не может всё испортить? Роджер переключил передачу, выехал на улицу и удалился, не оглядываясь назад.
Если для неё было так легко уйти, это могло быть так же легко и для него.
Глава 18
Элизабет ходила взад и вперёд перед дверью, продолжая грызть ногти и в
миллионный раз проверяя часы. Полночь. Роджер должен был приехать к ней домой
около восьми вечера. Её звонки остались без ответа, а сообщения не были прочитаны. И
она не имела ни малейшего понятия что происходит. Понятно, что ничего хорошего.
Живот скрутило в узел и, несмотря на прилагаемые усилия, она почти не могла дышать.
Обычно, Элизабет не беспокоилась или не прокручивала сценарии катастрофы, но
что если с Роджером действительно случилось несчастье? Она не могла подумать о
другой причине, по которой он не приехал вчера вечером к ней домой и не отвечал на
сообщения. После того, как она переговорила с мужчиной из транспортной компании о
переезде, и назначила дату, она передумала. Так что перезвонила в компанию, чтобы
попросить приостановить заказ до завтрашнего утра. Только после того как выпила два
бокала вина, она поняла почему.
Она больше не хотела уезжать.
То, что происходило между ней и Роджером, было особенным, тем, что происходит
только раз в жизни, и она не хотела такое терять. Поэтому ничего и не сказала ему о
работе. Глубоко внутри, она уже знала, что не согласится. Она хотела остаться здесь.
С ним.
Он был тем мужчиной, который никогда не будет завидовать её успехам, напротив, будет поощрять и поддерживать в сделанном ею выборе. Он был мужчиной, который
любой ценой старался сдержать своё слово, и это было бесценно. Но основная причина, по которой она не хотела его оставлять, не подчинялась логике, а касалась сердца.
Несмотря на свои обещания, Элизабет была влюблена в Роджера и решила
признаться ему в этом сегодня вечером, но он не появился.
Где он был? Она снова вернулась к двери, открыла её и выглянула в коридор, как
будто ожидала, что Роджер выскочит из ниоткуда и крикнет: «Бах! Я напугал тебя!»
Но коридор был пуст.
Посмотрев в сторону лифта, она увидела в мусорном ведре то, что выглядело как
букет красных роз в окружении белых цветочков. Конечно, букет довольно обычный, но
странное дело — это были её любимые цветы. И почему кто-то выбросил в мусор букет
свежих роз? Элизабет направилась к корзине и по мере приближения к ней, чувствовала, как сжимается сердце. Она протянула руку, чтобы вытащить розы, и именно в этот
момент двери лифта разъехались, что напугало её до чёртиков.
Тяжело дыша, она отпрыгнула назад и прижала руку к груди, пытаясь успокоиться.
Блестящие чёрные туфли. Чёрные брюки. Воротник рубашки расстегнут, а вокруг
мускулистой шеи висел развязанный галстук. Эту шею Элизабет узнала бы где угодно.