— Рассержен. Ты был зол.
Роджер приблизился к ней.
— Правда. Я злился.
— Почему ты злился? — спросила его.
Он решил не говорить ей правду. Если Элизабет не хотела, чтобы он узнал о её
отъезде, то Роджер ждал, когда она решит сама всё рассказать. Если бы она когда-нибудь
это сделала. В любом случае, он должен уважать её решение.
— На самом деле это не имело никакого к тебе отношения. Я потерял клиента.
Это было правдой. Он потерял клиента, и поэтому появился раньше в её доме.
Но на самом деле ему было плевать на него.
Она нахмурилась.
— Правда?
— Да. Клиент выбрал другую, большую юридическую фирму. Я пытался
выбросить случившееся из мыслей, и у меня было слишком плохое настроение для
встречи с тобой. Так что я поменял планы и встретился с братом. — Он виновато ей
улыбнулся. — Всё остальное... ты уже знаешь.
Она подняла подбородок.
— Это действительно так?
— Да.
— Чушь собачья. — Она приблизилась ещё ближе и ткнула Роджера пальцем в
грудь. — Скажи мне правду. Мы обещали друг другу не лгать.
Роджер не смог не рассмеяться.
— Ого. Послушай, чья бы корова мычала.
— Что ты имеешь в виду? — спросила Элизабет, отшатнувшись назад.
— Ты меня слышала.
Она уставилась на него, потеряв дар речи. Потом очнулась и сказала:
— Если у тебя есть что добавить, тогда давай.
— Мне нечего сказать. Как и тебе, не так ли? Ведь это не я решил покинуть город, ничего не сказав. — Дьявол. Он не хотел говорить об этом. — Я имею в виду…
— Ты имел в виду именно то, что сказал.
— Ты должна была предупредить меня, — наконец выдавил он, прекратив
притворяться, что не знает. Он явно не обладал хорошими способностями к обману, возможно, потому, что никогда не был лжецом. — Почему ты мне не сказала? Ты бы
уехала однажды утром, даже не попрощавшись?
— Что? Нет, абсолютно не так.
Роджер с силой сглотнул и был готов бросить своё сердце на пол.
— Итак, скажи мне, почему ты не поделилась со мной новостью о том, что
получила работу своей мечты? Почему ты думала, что это то, о чём не можешь мне
сказать? Это с моей точки зрения означает только две вещи. Или ты не веришь, что я могу
быть рад за тебя, что глупо, или ты думала не рассказывать, потому что тебе плевать на
меня. И это, уверяю, чертовски больно.
На последнем слове голос Роджера треснул.
Проклятие.
Глава 20
Элизабет уставилась на мужчину, который смотрел на неё, как будто она вырвала
его сердце и не имела ни малейшего понятия, что делать или сказать. Прошлой ночью она
легла спать как никогда злой, но теперь, когда смотрела в глаза Роджера, понимала, что
должно быть он испытывал. Он действительно думал, что она способна уехать, не
попрощавшись с ним? Или что он для неё так мало значит?
Это было немыслимо.
Однако ясно — её мнения он не разделял.
Тут она увидела пожилого соседа, который открыл дверь и выглянул. Видимо он
услышал голоса, и решил выяснить, что случилось. Подобный разговор должен
происходить в приватном порядке, поэтому она взяла руку Роджера и втянула его в свою
квартиру. Мужчина молчаливо последовал за ней. Вначале его рука была напряжённой, но
через мгновение он переплёл их пальцы.
Оказавшись внутри квартиры, Элизабет схватила другую руку Роджера, и
посмотрела ему в глаза.
— Я бы никогда не уехала, не сказав тебе. Никогда.
Роджер сжал зубы.
— Ты бы так не сделала?
— Конечно, я бы сказала. — Она плотнее сжала губы. — То, что между нами
происходит, от этого нельзя отказаться, не говоря ни слова. Ты... я... Роджер, между нами
что-то есть.
После того как на секунду закрыл глаза, он кивнул.
— Простишь меня за то, что прошлой ночью напился и вёл себя как глупец?
Клянусь, я сделал это не потому, что ты хочешь уехать. Я действительно за тебя рад.
По какой-то причине это утверждение её ранило, что не имело никакого смысла.
Чего она от него ожидала? Что Роджер накричит на неё? Или разозлится, потому
что она хочет следовать своей мечте? Что будет просить остаться?
— Спасибо,— только и смогла ответить. — Я очень взволнована.
Роджер приблизился и обнял ладонями её лицо. Она почувствовала запах его
одеколона. Элизабет не хотела никогда забывать Роджера, а также то, как он заставлял её
чувствовать себя. Хватало его простого прикосновения к ней, чтобы начинало покалывать
всю кожу, и ускорялся ритм сердцебиения. Он заставлял её чувствовать себя такой живой.
— Простишь меня, Лиз?
Никто раньше не называл её — Лиз, и если бы она ушла, то возможно, никто бы