Твари! Выхарки подземных червей! Чего не хватало? Разве мало дал им этот мир? Она ни мгновенья не сомневалась, что насколько бы не была искусной интрига, Ланграны рано или поздно призовут к ответу.
Расправа над предателями в своем доме была скорой и кровавой! Лишь на минуту Ильрейс отложила казнь, чтобы взглянуть в глаза каждой и спросить. Всего один вопрос, одинаковый для всех. Стоило ли оно окончательной гибели всего народа?
Она не жалела, отправляя собственную дочь и сестру на корм детям Прядильщицы. Самая жуткая казнь. В ту ночь она пришла сюда же, в святилище. Она принесла собственную кровь в жертву и свое право на одно обращение к Прядильщице. Она со священным ужасом читала вспыхнувшие фиолетовым пламенем письмена пророчества.
" Древняя кровь узнает, поймёт,
И отмстить возжелает.
И та, что тяжёлую весть принесла,
Рожденьем души запылает.
Она ваш единственный шанс,
Вновь увидеть рассвет.
В зове последнем
Спасения свет".
Той, что принесла вести, была Айриль, её собственная надежда. Сильнейшая из воинов дома, успевавшая везде и всюду, та, которой сама Ильрейс собиралась передать власть. Она поняла, что "рождение души" это, скорее всего, беременность. А что ещё? И даже успела порадоваться.
Слишком мало было наследниц, слишком многие погибли. Пятый дом и так был самым малочисленным, а несколько смертей подряд, которые теперь представлялись результатом заговора, и казнь заговорщиков практически обескровили дом.
Но Ильрейс считала, что такая, как Айриль сможет с этим справится. И вот сегодня гончие принесли бездыханное тело, со следами серебрянки на губах. Её внучка, её наследница, её надежда.
Впервые правящая мать пятого дома не знала, что делать дальше и ничего, кроме беспросветной тьмы, в будущем не видела.
— Я всегда тебе говорила, что ты слишком рано смиряешься с поражением. — Раздался тихий шелестящий голос над склонённой головой Ильрейс.
— Я не вижу не единого шанса для нашего дома. И даже если какие-то осколки дома смогут выжить, то как решить вопрос с нарушением завета? — правящая мать вглядывалась в закутанную в плотный плащ фигуру, отмечая старческие руки, больше привыкшие к клинку, чем к клюке. — Даже родство Лангранов с первым домом не спасёт дроу.
— Рождение души, моя кровь, это ритуал. Древнейший, один из запрещённых ещё в погибшем мире. — Старейшая дроу тяжело опустилась на пол возле подножья статуи. — Вы, поколение перешедших, уже не владеете сакральными знаниями прошлого мира. Правящие матери на первом совете после исхода решили, что некоторые знания ни к чему. Сейчас о них знают, разве что менталисты домов, да одна подзадержавшаяся по эту сторону грани дроу.
— Мама…
— Что? Я на сорок лет старше тебя! Моих одногодок, да и тех, кто младше уже нет в этом мире. — Дроу провела по седым волосам дочери. — Даже ты уже устала нести эту ношу. Представь, как годы давят на мои плечи. И я чувствую, что силы начинают покидать меня. Так что я сослужу последнюю службу своему дому. И уйду не просто так, а вернув надежду нашему дому. Распорядись принести тело Айриль для прощания сюда и позаботься, чтоб нас не искали.
Ильрейс никогда не перечила матери, и даже после того, как дроу передала дочери титул правящей, воля старшей была законом для младшей. Сейчас Ильрейс отдавала распоряжения, и хотя она совершенно не хотела отпускать мать за грань, она понимала насколько тяжело для мамы ощущать старческую слабость.
Она и сама уже планировала отдать свой титул, как когда-то её мама, и удалиться в святилище. Но видно придется ещё погреть каменный трон старческими костями.
Стоило закрыться дверям святилища, как старая дроу призвала пауков и при их помощи переместила тело погибшей правнучки в потайную комнату за статуей. Ильрейс удивлённо оглядывалась по сторонам, прожив здесь почти всю жизнь, она не знала о существовании этого места.
Подгорные орхидеи, символ их дома, закрыли собой все стены и потолок пещеры. Пол матово мерцал в свете сотни светильников. Посреди комнаты была расчерчена ритуальная фигура, окружённая неизвестными символами.
— Язык нашего погибшего мира. — Пояснила мать. — Знаешь ритуал памяти? Он отдаленно напоминает "рождение души", ведь основан именно на нём. Слушай внимательно, потом мне некогда будет объяснять. Я уйду в грани, и кину зов. Для откликнувшейся души, я буду держать проход в этот мир. Тело само притянет её. Но вот дальше… Душа должна принять новое тело и новую жизнь! Иначе просто умрет. Но даже при принятии, установление связей между душой и телом, будет нелегким делом. Пришедшей будет тяжело. И помни, Ильрейс, по крови она тебе родная. И она, единственная наша надежда, сбереги её. Она получит память тела Айриль, но все эти воспоминания придется будить. А некоторые знания давать заново. Прощай, дочь. Ты всегда была моей гордостью.