Деньги весьма полезная вещь, этого нельзя отрицать, но счастливым меня делают не они.
Тогда чем же, спросите вы, меня так увлекает игра? Не знаю, но, как это ни странно, большинство настоящих игроков весьма мало ценят деньги. Когда я говорю «настоящих», я не имею в виду людей, которые просто зарабатывают себе на жизнь игрой, или тех, кто любит временами пощекотать себе нервы. Настоящие игроки – это люди, пристрастившиеся к игре, как к наркотикам. Все, что они любят в этой жизни, – это игра, а не шелест банкнот, которые игра приносит и уносит. Поэтому настоящий игрок относительно легко переживает поражение и не уходит в аллею самоубийц, проиграв последний грош. Деньги для него, пусть даже он не признается себе в этом, всего лишь возможность продолжать игру. Там могут быть, конечно, какие-то утешительные фантазии насчет того, что «вот приподнимусь как следует и завяжу», но это все чепуха. Люди ставили на уши казино, разоряли целые игорные дома и умирали потом в нищете. Те немногие, кому удалось удержаться на плаву, просто стали бонзами игорного бизнеса – открыли собственные заведения. Это один из немногих путей избежать азарта. Так что деньги мало что значат для игрока – он ищет игры, а не денег. Деньги же, вылетающие в игре неизвестно откуда и пропадающие неизвестно куда, за зеленым столом становятся материей почти нереальной. И миллион фунтов – это лишь ключ к двум миллионам фунтов, а они, в свою очередь, являются открывашкой к четырем миллионам, а те, четыре, – штопором к пустоте. И все начинается заново. На миллион фунтов можно всю жизнь играть в вист в каком-нибудь пабе, и эти же деньги может унести один поворот рулетки. Деньги нереальны. Реальна сама игра.
– Завтра вы можете сообщить миссис Кэдуоллер-Бофорт добрые вести, – заявил Кот. – На ее товар нашелся покупатель. Мистер Уилкс, который находится здесь, все организует. Он составит документы о переходе собственности по льготной ставке, и я уверен, что нам удастся оформить контракт без промедления.
– Но я не собираюсь…
Кот услужливо кивнул:
– Естественно, понимаю ваши сомнения. Вы должны иметь гарантии, что получите эту сумму, – сказал он. – Однако я предлагаю сразу две гарантии. Первая – это незаконность сделки. Вы всегда можете заявить на нас в полицию, и с этой точки зрения мы уязвимы. Не так, конечно, как вы, но все же уязвимы. Вторая же гарантия – я собираюсь предложить вам членство в «Бумажном Сообществе».
Он пригладил свои усики, и по комнате пронесся шепоток.
– Это означает, – повысив тон, произнес он посреди сдержанного молчания, – что вы получите поддержку во всех делах и вопросах местного бизнеса. Мы устроим так, что все сделки будут проходить через вас. Мы будем рекомендовать вас всем нашим клиентам. Мы дадим вам возможность заниматься сделками по нашей собственности. Короче говоря, вы становитесь игроком клуба – богатым человеком, получающим выгоду и привилегии от компании таких же богатых людей.
– Что ж, могу сказать, что все это звучит крайне заманчиво, – объявил я, – но боюсь, тут не о чем говорить. Я не собираюсь обманывать миссис Кэдуоллер-Бофорт. Мне она нравится, я ей симпатизирую, и, даже если бы не нравилась или была бы просто отвратительна, я все равно не стал бы заниматься надувательством. Это не мой стиль.
Кот нахмурился.
– Попытайтесь быть серьезным, Дэвид. Мы серьезные люди.
– Попытайся быть серьезным! – возопил, толкая меня, пес. – Это серьезный человек, надо же.
Прочие члены сообщества зашаркали ботинками, затоптались на месте, что должно было подчеркнуть серьезность их намерений.
– Я серьезен, как никогда, – сказал я. – Простите, но поступить так, как вы предлагаете, мне не позволяет совесть. Так уж я воспитан. – Кажется, эта фраза нуждалась в переводе, и, пожав плечами, я добавил: – Я знаю, кто я такой.
Казалось, воздух пришел в движение, завибрировал под воздействием неведомой биоэнергии, которая струилась сквозь Кота, производя на свет слова.
– В таком случае, – заявил он, – я бы хотел получить свои деньги обратно. Сейчас же. Верните мне, пожалуйста, мои деньги. – Злоба его невидимо закипала под крышкой. Злоба его медленно распространялась вокруг, овладевая и остальными.
Когда я говорил, что деньги нереальны для игрока, вы могли понять меня несколько превратно. Наличие денег не реально, а вот их отсутствие как раз очень даже реально, реально, как дождь.
Я похлопал себя по карманам, ощутив, что в этот момент потерял несколько сантиметров в росте.
– Вы все получите обратно. Я верну все до пенса, – сказал я, правда не совсем уверенный, как это сделаю. Затем в голову мне ударила новая идея. – В самом деле, – торопливо добавил я, – если вы одолжите мне пять тысяч, я смогу отыграться.
Кот снова усмехнулся, прикусив нижнюю губу, так что вдруг стал похож на одну из устрашающих самурайских военных масок.
– Кредит исчерпан, – услышал я. – Мне нужны мои деньги.
Я уставился в лакированный дубовый паркет. Вдруг мне представилось, что под ногами у меня поверхность какого-то загадочного озера, манящего нырнуть и скрыться в его глубине от этих пронизывающих взоров.
– В данный момент я не располагаю наличными…
– В таком случае определим процент в счет задержки выплаты, – сказал Кот.
– Какой же?
– Сто процентов в неделю, – сказал он. – Девять тысяч фунтов плюс два лимонада каждый по полтора фунта (это цена по клубному прейскуранту) и три фунта – закуски в баре. За несколько недель набежит миллион, и тогда вы все равно продадите мне дом на моих условиях. Только прибыли никакой с этого не получите. Вы сделаете все для меня задаром.
– Боюсь, что не приму ваших условий, – честно ответил я.
– У нас уже были такие люди, которые не принимали наших условий, не правда ли, Гарри? – обратился Кот к человеку, которого представил как «старшего сотрудника полиции». – И что с ними случилось, напомните мне, пожалуйста?
– Не знаю, – напыщенно ответил полисмен. – Их давно уже что-то не видно.
– Вы мне угрожаете? – уточнил я.
– Он определенно угрожает, – фыркнул пес, очевидно задетый за живое моей несообразительностью. – От него несет потом – значит, готов к драке! Дай-ка я зарычу на него, а если не подействует, то, может быть, по-быстрому смоемся?
– Да, я кое-что забыл вам сказать, – заговорил Кот. – Делайте, как мы сказали, или – выбирайте сами.
– Я бы предпочел уйти, – ответил я.
– Грр! – подтвердил Пучок, но рычание его было довольно нерешительным.
– Ступайте, – сказал Кот, – и подумайте о том, что для вас лучше. Мистер Уилкс свяжется с вами утром. Он посвятит вас в детали и сообщит, где найти адвоката, которого вы наймете для нашей пожилой леди, хозяйки Чартерстауна. А теперь уведите этого глупого шелудивого пса из моего дома!
– Фас! – рявкнул пес. – Позвольте, сэр, хоть зубы ему показать напоследок. Думаю, это заметно изменит его отношение.
– Фу, Пучок, – бросил я, заметив, что он уже подбирает губу, чтобы оскалиться на хозяина дома.
Дворецкий показал нам на выход. Пучок не переставал рычать, даже когда дверь за нами закрылась.
– Я вам еще покажу! – рявкнул он на прощание в пустой лик дверей.
Когда мы добрались до парковки, машина не завелась, и пришлось вызывать техпомощь Королевского автомобильного клуба.
Вынужденно просиживая на парковке в ожидании техников и буксира, мы наблюдали, как банкиры, адвокаты и бухгалтеры залезают в свои «лексусы», «мерседесы» и «ягуары». Казалось, жизнь проходит мимо: настоящая, богатая, разноцветная, как игорные фишки, в то время как я торчу на обочине с беспризорным псом. И я, по меткому выражению Линдси, не свободен.