Чудеса и фокусы
— Всё, — шаман устало повернулся к нам, — обряд закончен. Духи приняли жертву. Теперь все хорошо будет. Сегодня вечером большой дождь польет. Он погасит все пожары в Западной Туве.
— А в Туране будет? — спросила Татьяна. — У меня картошка третий день не полита.
— И в Туране будет, зальет всю твою картошку, — кивнул шаман.
Был очень жаркий июнь. Кругом горели кедровники. Обеспокоенные люди позвали на помощь шамана и теперь получили надежду. После обряда семья местного фермера пригласила нас к себе. Этим вечером много ели и пили. Народу было много, пришли практически все участники обряда, потом подтянулись мужчины, которые тушили лесные пожары. Настроение было приподнятое, никто, кроме меня, кажется, не сомневался, что будет большой дождь. Я не верил, потому что знал прогноз погоды, к тому же было уже поздно, жара не спадала, ветра не было, в воздухе пахло дымом близкого пожара.
До Турана, где мы жили, было около 200 километров. Мы отправились домой, когда уже стемнело. В Кызыл я ехал в машине с шаманом. После полутора часов езды по ухабам я взглянул на часы. До полуночи оставался час. Дождя все не было.
— Кто-то обещал большой дождь, — поддел я шамана, — что-то его не видно.
— Подожди, — ответил он, не смутившись. — Видишь, где мы едем? Это высохшее русло реки. Если дождь пойдет, тут все смоет, мы вообще никуда не доедем, вот скоро выберемся на трассу, тогда и дождь будет.
Через какое-то время впереди показались огни машин, движущихся по трассе. Я не успел ничего прокомментировать, как практически у нас над головой зажглась длинная, разветвленная молния, гром, как близкий взрыв, ударил в уши, машина качнулась, ее капот слетел в сторону. Водитель резко затормозил. В это время с неба хлынул ливень. Сверкнула еще молния, в ее ярком свете я видел, как гнутся до земли кусты и падают косые потоки воды. Водитель выскочил из машины и побежал искать капот, через несколько секунд он оказался перед нами и начал прилаживать его на место. В машину он вернулся мокрым насквозь.
— Ну вот тебе и дождь, — самодовольно усмехнулся шаман. — Я же обещал ливень, как до трассы доедем. Не соврал. Вот она, трасса, 50 метров всего не доехали. Ты вот всегда сомневаешься, и все зря…
Было видно, что, несмотря на длинный день, обильную выпивку и усталость, он очень доволен, что его обещание исполнилось таким эффектным образом. После подобной демонстрации его силы даже дотошные скептики вроде меня должны были перестать сомневаться в его могуществе.
Тогда я сказал ему что-то приятное, признав, что это чудо и я теперь буду ему всегда верить. Это действительно было чудом, причем чудом, словно специально рассчитанным.
До Турана, где мы жили в доме Татьяны, добрались уже под утро. Дождь всю дорогу лил без устали. Наша машина застряла в грязи на соседней улице. Пока мы ее выталкивали, промокли до нитки. Во дворе и в огороде вода стояла по щиколотку.
— Ну, теперь картошка точно не сгорит, — устало улыбнулась Татьяна. — Я ведь целый день беспокоилась, что опять не успела ее полить, я прогноз по местному радио слышала, не должно быть никакого дождя. Ну как он это сделал?
— Чудо, — ответил я. — Специально для недоверчивых ученых.
Часто в шаманском обряде существует значимая часть, не имеющая прямого отношения к миру духов, а скорее направленная на социум и утверждение особого шаманского статуса в нем. Это различные чудеса или фокусы. Их время обычно наступает в конце обряда, либо для этого проводится вообще специальный обряд. У нганасан, например, была даже отдельная категория шаманов, которые занимались только этим искусством. О шаманских чудесах иногда рассказывают очевидцы-сородичи, реже их наблюдали ученые, шаманские чудеса становятся легендарными, о них складывают былички в духе славных свершений «великих шаманов». Вообще, именно зримые сверхвозможности шаманов привлекают к ним аудиторию и делают знаменитыми. Сильные шаманы, продемонстрировавшие свои магические навыки, всегда хорошо известны в своей округе.
Чудеса обычно связаны с различными техниками тела, чаще всего основанными на членовредительстве, на способности терпеть физическую боль или даже переживать смертельные раны. Так, некоторые шаманы без особого вреда для себя наносили себе глубокие порезы ножом, даже топором, вбивали в тело гвозди, позволяли себя душить, ходили по углям и битому стеклу, глотали острые и довольно крупные предметы. По одной тувинской легенде, например, был шаман, который глотал топоры. Про некоторых легендарных шаманов рассказывали, что они позволяли стрелять в себя из ружья в упор и при этом не только выживали, но даже ловили руками пули на выходе из тела. По верованиям якутов, каждый шаман во время посвящения получал от духов особые телесные свойства, среди которых была специальная «прорубь» — место на теле, куда он мог без вреда для себя воткнуть нож. У больших шаманов таких прорубей могло быть девять, у остальных меньше.