Меня особенно поразило одно гадание, о котором никто не просил. Это случилось в Хакасии в середине 1990-х годов. В последний день экспедиции мы приехали в небольшой поселок под Абаканом, потому что знали, что в нем живет шаманка, которую все называли бабушкой Сарго. У нас не было никаких договоренностей о встрече, мы действовали наудачу, поскольку все остальные задачи уже выполнили, а билеты на поезд были на следующий день. Точного адреса у нас тоже не было, нужно было найти кого-то местного, чтобы спросить, где ее дом. Было раннее утро, но поселок выглядел совсем пустым. Покатавшись по улицам, мы наконец встретили не очень трезвую женщину, которая выгоняла корову со двора. На наш вопрос о бабушке Сарго она рассмеялась: «Конечно, знаю, где живет, только вы от нее сегодня ничего не получите. Она вчера внука в армию провожала. До четырех часов с гостями гуляла… вся деревня гуляла… мы нескольких парней сразу провожали. Вон на улице никого нет. Она сейчас пьяная спит, не выйдет к вам».
Она все-таки указала нам дорогу. Через несколько минут мы оказались на месте. У дома уже стоял уазик, и какие-то люди оживленно говорили с женщиной у калитки. Мы остановили машину рядом и подошли. Выяснилось, что на уазике приехали клиенты, которые хотели попросить Сарго о помощи, у них, в отличие от нас, была договоренность встретиться сегодня. Женщина во дворе, видимо дочь Сарго, объясняла, что это сегодня невозможно, так как вчера был праздник… Я попытался спросить, нельзя ли приехать позже и в какое время лучше, но женщина настаивала, что с шаманкой сегодня встретиться вообще нельзя.
Внезапно дверь дома со стуком распахнулась. На высокое крыльцо нетвердо вышла дородная старуха. Она пьяно качнулась, но выровнялась, ухватившись за перила. Чуть постояла, глядя куда-то поверх наших голов, а потом громким нервным голосом выкрикнула:
— Вот ей я на воду глядеть буду, приведите ее ко мне, — она протянула руку и указала пальцем куда-то за нашими спинами.
Все повернулись посмотреть, куда она показывает. Позади у нашей машины стояла Анита, голландка, которая вообще не говорила по-русски и даже не поняла, что происходит. Я быстро объяснил ей ситуацию и повел к калитке. Здесь уже шла какая-то непонятная суета, все оживились, что-то говоря и пытаясь протиснуться в калитку, но пропустили нас во двор первыми. На крыльцо кто-то уже вынес стул и усадил шаманку, которая теперь сидела, свесив голову на грудь, и, казалось, спала. Пока мы поднимались по ступенькам, молодой парень вынес небольшой стол, женщина поставила на него пиалу с водой. Все происходило очень быстро. Вслед за нами во двор прошли еще несколько человек. Теперь они толпились на крыльце позади нас. У меня было какое-то ощущение нереальности происходящего, и казалось, что сейчас все отменится.
Бабушка Сарго подняла голову, как только мы встали перед ней. Взгляд у нее был совершенно ясный, как у человека, который точно понимает, что делает.
— Все уйдите, — громко сказала она. — Я только с ней говорить буду, — кивнула она на Аниту.
Я уже открыл рот, чтобы сказать, что Анита иностранка и ей нужен перевод, но Сарго сама ткнула в меня пальцем:
— Ты переводи, но обязательно точно, все мои слова, как я скажу, без утайки. Я помогу. Дай ей серебряную монету в руку.
Я полез в карман за мелочью, вытащил двадцатикопеечную монету, показал:
— Подойдет?
— Да, в левую руку дай, пусть в кулак зажмет.
Я протянул Аните монету и объяснил, что делать. Вокруг наступила какая-то необычная тишина, в которой было отчетливо слышно чуть хрипящее дыхание старухи. Я оглянулся. На крыльце и во дворе же никого не было. Все присутствующие стояли за невысоким штакетником и беззвучно смотрели на нас.
— Пусть в воду бросает, — скомандовала Сарго.
Я перевел. Анита разжала кулак над пиалой, монета плюхнулась в воду и опустилась на дно. Сарго долго смотрела в воду, молча и очень сосредоточенно, затем закрыла глаза и заговорила. Она произносила короткие, отрывистые, очень емкие фразы, ждала, пока я переведу, потом опять продолжала. Она говорила сначала о непростом и жестком характере, который виноват во всех бедах женщины, потом о ее конфликте с детьми, о вине перед бывшим мужем, об одиночестве, о силе, которая в ней заложена и которую женщина расходует напрасно, об отдельных неприятных событиях… Все, что она говорила, было очень личным. Что-то из этого я знал, что-то было для меня полным открытием. Я был намного моложе Аниты, наверное, годился ей в сыновья. Мне иногда было неловко говорить, особенно когда шаманка, не стесняясь, называла Аниту оскорбительными словами. Я не был профессиональным переводчиком, но в этот раз я переводил очень быстро, почти синхронно. Слова, которые я не помнил, казалось, сами появлялись на языке, при этом я даже не задумывался. Анита же смотрела на шаманку совершенно спокойно. Она действительно была очень сильной женщиной. Иногда она кивала и плотнее сжимала губы, но слушала. У меня сложилось впечатление, что все сказанное впервые встреченной хакасской шаманкой было правдой, неприятной, но правдой. Наконец Сарго сказала о болезни. Это именно из-за болезни, которую шаманка почувствовала, она позвала Аниту. Я знал о ней, поскольку несколько дней назад было обострение, но женщина отказывалась от помощи врачей и просто терпела боль. Сарго рассказала о природе болезни, дала несколько советов, что нужно делать, и под конец объявила, что болезнь через несколько дней отступит, если Анита вернется на родину.