У народов Сибири считалось, что духи, связанные с нижним миром, выбирают шаманов, которые на нем и будут специализироваться: легко путешествовать и ориентироваться в нем, взаимодействуя с духами болезней, смерти, с силами, несущими зло. Однако это не означает, что шаман сам становится вредоносным. Его призвание состоит в помощи людям, и знание нижнего мира помогает шаману лечить болезни, бороться со смертельными недугами и происками враждебных человеку сил. В нижнем мире он относительно свой, это помогает ему торговаться и договариваться, обеспечивает поддержку сторонников, но при необходимости он вступает в сватки со зловредными духами сакрального низа. Белые шаманы, умеющие путешествовать в верхние миры, противостоят несчастьям и болезням другими способами, обращаясь за помощью и поддержкой к светлым небесным духам, вместе с ними спускаясь в подземный мир для борьбы с его недружественными проявлениями. Поскольку черное и белое в шаманизме не является прямой антитезой, каждый шаман, связанный с духами нижнего мира, умеет проникать и в верхний мир, а небесный избранник может путешествовать в подземном мире. При этом избранники духов верхнего мира не сильнее, чем избранники нижнего, но обладают большим диапазоном магических и духовных средств, и, как правило, именно они могут достигать вершин мастерства и становиться «великими шаманами».
Считается, что судьба шамана определяется духами изначально, еще в период его становления, в это время происходит и выбор полярности. В этом смысле интересны легенды якутов о происхождении и воспитании шаманских душ. Они верили, что будущих светлых шаманов в виде птенцов воспитывали на ветвях или в дупле священной ели, принадлежавшей грозному главе злых духов верхнего мира, а души темных шаманов выращивали на таком же дереве в подземном мире, но это дерево росло макушкой вниз. Чем выше/ниже находились ветви или дупло, тем могущественнее был шаман. При этом предполагалось, что добрые шаманы — будущие исцелители болезней, а зловредные умеют и вредить, и лечить. В другом варианте этой же легенды души воспитывались на ветках одной ели, а их будущее зависело от того, в какую сторону направлены ветви: на восточных ветках — души добрых шаманов, на западных — злых, а на южных — души, способные ко многим превращениям. Такая версия проясняет суть шаманского ранжирования и деления. Шаманы, как и обычные люди, разнились в зависимости от происхождения, воспитания и личных наклонностей, но некоторые из них имели биполярные силы. Как правило, это были большие шаманы, обладающие множеством духов и, соответственно, способностей. Мастерство и ранг как бы поднимали их над добром и злом, делая их универсалами, владеющими всеми духовными силами. В четко стратифицированных обществах это особенно заметно: их духовная роль, поднимающаяся над добром и злом, сродни роли вождей, решения и деяния которых также воспринимаются социумом как нечто не подлежащее положительным или отрицательным оценкам.
Воспитывая шамана и очерчивая его пути, духи дают ему новую жизнь и наделяют строго определенными способностями. Кто-то может лечить болезни, кто-то — предвидеть или находить потерянные вещи, кто-то — летать в верхние миры, а кто-то умеет взаимодействовать только с земными сущностями. Некоторые могут овладеть всем арсеналом шаманских практик и стать «великими». Во многих случаях в обществе существуют даже отдельные градации шаманов и особые названия для каждой категории. В наиболее стратифицированных сообществах, например у бурят, есть так называемые шаманские ранги — всего их девять. Переход шамана на более высокий ранг отмечается специальным обрядом посвящения. Каждый следующий ранг дает новые возможности и дополнительный набор инструментов. Путь шамана предопределен, но ни он сам, ни другие люди заранее его не знают. Становление и рост духовных сил занимает достаточно длительный промежуток времени и по большому счету определяется степенью доверия социума к искусству шамана. Он может остановиться на первых низших ступенях, а может достичь высшего ранга. В этом смысле бурятский пример, когда есть ранги с точно обозначенными полномочиями, не очень показателен. В Бурятии шаманизм на протяжении долгого времени сосуществовал с буддизмом. Здесь этническая социальная стратификация наложилась на иерархические структуры, описанные буддийским каноном, и впоследствии оказала влияние на представления о шаманах. В других культурах шаманские ранги не так явно, но тоже существуют. Шаманская иерархия предполагает не столько движение вверх, сколько освоение новых шаманских инструментов. В любом сообществе поначалу шаман камлает для себя, обретая первых духов-помощников, потом при помощи более опытного шамана он совершает первый полет, находит свой путь и свои первые, пока еще самые простые инструменты. Постепенно он развивает свои навыки, завоевывая признание и доверие общества, а потом переходит в новую категорию. Такой переход обычно сопровождается появлением у него новых инструментов: нового одеяния, нового бубна, жезла или других священных предметов. На протяжении всей жизни шаман приобретает новые навыки и новые инструменты, свидетельствующие о его переходе на новый уровень или в новый ранг. Независимо от того, как это называется у разных народов, сам принцип ранжирования всегда существует и, как правило, соотносится с социальной структурой общества. Там, где преобладают родовые отношения, путь шамана схож с человеческим взрослением и достижением зрелости и старости. Так, у самодийцев и кетов считалось, что шаман, проходя весь путь и достигая пределов могущества в зрелости, к старости постепенно теряет силы. Здесь даже размер бубна зависит от его ранга и силы. В зрелом возрасте у могущественного шамана самые большие бубны, у пожилого шамана бубен меньшего размера. В сообществах с более сложными социальными отношениями уже не столь линейные зависимости. При этом практически везде есть понятия «великий» или «сильный» шаман, которые символизируют предельные возможности и немыслимое могущество.