- Да он просто псих! - неосторожно разъяснил "лапуля", и на него немедленно устремились три указующих перста - Эшин, Ларкин и ее матери.
- Ага! Вот вы это и признали!
- Идите домой! - уже сердито приказал тоскливый человек. - Домой! Вместе со своими собаками, детьми и топорами! Не морочьте нам голову. Не исключено, что мы еще продолжим разговор - когда тот покусанный мужик обратится к вам с жалобой на вашего пса! Раз это сторожевая собака, так вот пусть и сторожит ваш огород. Чего она ночью в том дворе сторожила?! До свидания!
И Шталь вместе с остальными оказалась на улице быстрее, чем успела что-либо возразить. Пострадавшая сразу же развернулась и безмолвно убрела куда-то в дождь.
- Ну, знаете! - рявкнула Ларкина мать, одной рукой сгребая мокрую дочь, а другой держа за цепь Тумана, который широко зевал. - Сейчас придем, соберете свои манатки - и вон из моего дома! Устроили мне!..
- Я вам дам еще столько же денег, - сказала Шталь, сморкаясь.
- Впрочем, можете и остаться.
- Я видела настоящего маньяка! - торжествующе пискнула Ларка. - Круто! Завтра девчонкам расскажу!
Конечно, может и круто, что они видели маньяка. Да только и маньяк тоже их видел, а это точно не было хорошо.
* * *
Проснулась Эша только в обед, столь же больная и разбитая, как и накануне. Из носа текло вовсю, горло болело, и, попробовав закурить, Шталь отчаянно раскашлялась и злобно вмяла сигарету в ребристое дно пепельницы. Блеклый день за окном был все так же задернут густой ливневой занавесью, в комнате было сыро и холодно, и Шталь, чихнув, поспешно спрятала руки обратно под одеяло и подумала, что если дождь будет продолжать идти с такой интенсивностью еще сутки, то крошечные Сосенки просто смоет с лица земли. Может, уже начался конец света, а она все проспала? Хорошо хоть ничего не снилось - не покинутой старой электрички, ни назойливого призрака с синими искрами в глазницах, ни сердитого начальника. Потрясающе - Ейщаров даже в ее снах ею постоянно недоволен! Зевнув, Эша потянулась за телефоном, взглянула на дисплей и, ойкнув, села на кровати, уронив одеяло, отчего комната немедленно обдала ее холодом.
Шесть пропущенных вызовов - и все от Олега Георгиевича. Причем четыре - именно в то время, когда хозяйка телефона, пообещавшая Ейщарову никуда не выходить, общалась с маньяками и правоохранительными органами. Ой, как это плохо! Ой, как влетит!
Хотя всегда можно что-нибудь соврать.
Ейщаров словно почуял эту мысль - телефон на ее ладони грозно проиграл вступление к орффовской "O Fortuna". Эша немного выждала, после чего нажала на кнопку ответа и постаралась зевнуть в трубку как можно громче.
- ...л-ле?..
- Где вас вчера носило?! - злобно рявкнула трубка, и шталевская головная боль немедленно возросла вдвое.
- Я просто...
- Я сказал никуда не выходить?!
- Да ведь...
- Какого черта, Эша Викторовна?! На тот свет не терпится?!
Нет, ну как можно соврать, если и слова вставить не дают?! И как не стыдно так кричать на бедную больную девушку? Где вы воспитывались, Олег Георгиевич?
- У вас простуда или тяжелая форма умственного расстройства?!..
- Можно я тоже что-нибудь скажу? - таки вклинилась Шталь.
- Не вижу смысла, - проскрежетал Ейщаров. - Я прекрасно знаю, что вы скажете. Ой, я так крепко спала, что не слышала звонка. Разумеется, я нигде не бродила полночи, оставив телефон дома, потому что на улице ливень, и вы бы сразу поняли, что я не дома.
Тьфу!
- Но я правда спала! - возмутилась Эша. Возмущение было искренним - ведь два последних звонка она действительно проспала. - Я наглоталась лекарств и уснула, проснулась только сейчас, а вы сразу кричите, не разобравшись в ситуации! Нехорошо так обращаться с человеком, который наловил вам стаю Домовых!
- А вот зря, Шталь, вы свой главный козырь так сразу выбросили, - заметил Ейщаров - уже с легким оттенком добродушия. - Ну, так где вы были?
- Говорю же - спала! - произнесла Эша, растягивая слова. - Я никуда не ходила. Куда тут ходить - деревня, ливень - ну куда тут ходить?! Тем более ночью?! У меня температура до сих пор тридцать восемь. Я болею. А вы злой.
Наступила пауза - вероятно, Ейщаров обдумывал данный ему эпитет, а еще более вероятней - придумывал эпитеты для нее. Словарный запас у Ейщарова был хороший, значит эпитеты будут затейливыми и неприятными.
- Послушайте, Эша Викторовна, - наконец сказал он - неожиданно спокойно. - Я так понимаю, в этом отношении приказывать вам бесполезно, требовать тоже. Как вы отнесетесь к тому, если я просто попрошу вас?
- Да никуда я не ходила и не пойду, но с чего такая забота, Олег Георгиевич? - подозрительно спросила Эша, потирая ноющую правую руку.
- Я вам отвечу. Можете потом хихикать, сколько душе угодно, но я вам отвечу.
- И? - Эша, не сдержавшись, широко улыбнулась в предвкушении.
- У меня очень нехорошие предчувствия.
У Шталь мгновенно пропала всякая охота хихикать. Голос Ейщарова был слишком серьезен. И слишком искренен. Непривычное сочетание. А с учетом произнесенного - зловещее.
- О, господи! Какого рода предчувствия?! Меня убьют?! - затараторила она. - Я так и знала! Меня переедут на машине! Нет, сбросят с лестницы... хотя здесь нет лестниц. Загрызут собакой!
- Перестаньте валять дурака! - раздраженно потребовал Ейщаров.
- Я не валяю дурака! Это предположения...
- Это бред! Я скоро выезжаю. Сидите дома и не высовывайтесь! И не дай бог вам хоть еще раз не ответить на звонок, Шталь! То, что я с вами сделаю...
Эша испуганно сбросила вызов. Ей совсем не хотелось знать окончание фразы. Хотя, что такого может с ней сделать Ейщаров? Не будет же он бить женщину?
А вдруг будет?
Съежившись, Эша потянула одеяло себе на голову, но тут кто-то тихонько поскребся в окно, и, повернувшись, она увидела приплюснутое к стеклу лицо привставшей на цыпочки Ларки.
- Мамка спрашивает, будешь ли ты обедать? Могу принести сюда! - Ларка привстала еще выше, пытаясь разглядеть стол с террариумом, потом как-то по-старчески рассудительно добавила: - Надо есть.
Эша неохотно сползла с кровати, сунула ноги в еще влажные кроссовки и, путаясь в одеяле, добрела до двери и открыла ее. Ларка влетела в комнату, печатая на дощатом полу грязные следы, и немедленно устремилась к столу с террариумом.
- Он уже проснулся?! - о столешницу звякнула стеклянная банка. - Вот, я не знала, что он ест, поэтому принесла все, что нашла!
Шталь взглянула на банку с отвращением. Содержимое банки в основном состояло из тараканов и кузнечиков, а также двух жирных пауков-крестовиков, выглядящих совершенно сбитыми с толку.
- Спасибо, конечно, но этого слишком много. Ладно, оставь, я потом...
- Ты не покормишь его сейчас? - на лице Ларки отразилось жесточайшее разочарование. - Я хотела посмотреть!
- Какой кровожадный ребенок, - Эша принялась одеваться, то и дело чихая. - Как поживает твоя сестра?
- Она со мной не разговаривает, - сердито ответил специалист. - Я ей рассказала, как мы с тобой и Туманом маньяка ловили, а она говорит, я все придумала. Но я больше на улицу с зонтиком не пойду. И мамка не пойдет. И девчонкам я сказала, чтоб не ходили. А милиция уже ловит маньяка? Интересно, они его поймают? Как думаешь, он еще на кого-нибудь напал? А на детей он нападает? Тебе нести обед? А когда ты будешь паука кормить?
Когда тебе задают такое количество вопросов, то проще всего - не отвечать ни на один из них, поэтому Шталь изобрела собственный вопрос.
- Она все так же сидит с зонтиком?
- Нет, - буркнула Ларка, осторожно постукивая по стеклу террариума. Эша поймала ее за руку.
- Не надо, ты ее напугаешь, а если ее пугают, то она лысеет. Зачем мне лысый паук? И где твоя Мила сейчас?