Он открыл дверь, взявшись за ручку двумя пальцами левой руки, а затем нажав кнопку открывания пальцем правой руки. Очевидно, это было отработанное движение. Тем не менее это было неуклюже. И когда он это сделал, Чи заметил, что большой и мизинец правой перчатки туго выпирали. У мужчины либо не было этого большого пальца, либо они были обездвижены. Почему же тогда он не открыл дверь другой рукой? Чи не мог на нее взглянуть.
Но теперь любопытство Чи резко возросло.
Он бродил по танцплощадке, которую расчистила семья Цоси, болтал с людьми, наблюдал, как строители костра строили штабеля из бревен и древесных отходов, которые покрывали танцевальную площадку огнем. Он поговорил с мужем женщины, мать которой была пациенткой. Его звали Жёлтый. Желтый беспокоился о том, что все идет хорошо.
Чи помог Желтому проверить проводку от маленького генератора, который он арендовал для электрического освещения, который он установил позади медикамента. Чи присматривал за пятью мальчиками, одетыми в футбольные куртки Many Farms, которые могут стать проблемой, если их группа станет достаточно большой, чтобы достичь критической массы подростков. Чи бродил среди припаркованных машин в поисках пьяных. Он остановился там, где был припаркован Ковбой Даши в своей патрульной машине департамента шерифа округа Апачи, чтобы посмотреть, спит ли еще Ковбой. («Разбуди меня, когда придет твой преступник, или разбуди меня, когда начнутся танцы», - сказал Даши. «В противном случае мне нужен отдых»). Но он всегда возвращался туда, где мог увидеть Jeep Cherokee и его водителя.
Человек иногда сидел в нем, иногда опирался на него, иногда стоял рядом с ним.
Он нервничает, решил Чи, но он не из тех, кто позволяет себе показывать нервы обычным образом. Когда свет подъезжающей машины осветил его лицо, Чи заметил, что он, возможно, наполовину индиец. Или, возможно, азиат. Уж точно не навахо, или апачи, или человек пуэбло. В том же свете он снова увидел его руки в перчатках, на этот раз слегка покоящиеся на рулевом колесе. Большие пальцы и мизинцы обеих рук торчали, как будто их суставы замерзли.
Чи стоял рядом с лекарем и думал об этих странных руках и о том, что могло случиться с ними, когда появился Генри Хайхок. Чи заметил, что машина пересекла край холма и тряслась в сторону парковки. В отраженном свете костров она казалась маленькой и белой. Когда машина припарковалась, он увидел тот белый «форд бронко», которого он так долго ждал.
«… Мальчик Ветра, святой, рисует свою форму», - голоса позади него пели ритмично навахо.
«Темным облаком он рисует свою форму.
Туманным дождем он рисует свой облик ... "
Автомобиль скрылся из виду в беспорядочном ряду, состоящем в основном из пикапов. Чи подошел к нему, стараясь держаться подальше от огня, когда мог. Это был «Бронко», новый под толстым слоем пыли. Единственным обитателем, казалось, был водитель. Он открыл дверь, зажег лампочку. Он вытянул ноги, вытянулся, выскочил и закрыл за собой дверь. Видимо, не торопился.
И Джим Чи тоже. Он прислонился к борту старого седана и стал ждать.
Холодный ветерок прошел через шалфей вокруг него, шепча достаточно громко, чтобы заглушить церемониальное пение. Огни, стоявшие по сторонам танцплощадки между хоганом и покрытой щеткой домиком с лекарствами, теперь горели высоко. Свет отражался от лица Генри Хайхока. Или, если быть более точным, подумал Чи, человек, которого я предполагаю, Генри Хайхок. По крайней мере, человека, который водил предписанный белый Bronco. На нем была рубашка из темно-синего бархата с серебряными пуговицами - рубашка, которую традиционный навахо гордо носили около 1920 года. На нем была старомодная черная фетровая шляпа с высокой короной и лентой из серебряных раковин - «резервационная шляпа», тоже старомодная, как рубашка. Пояс из тяжелых серебряных раковин висел вокруг его талии, а под ним были джинсы и ботинки - левый ботинок, как теперь заметил Чи, усиленный металлической скобой и утолщенной подошвой. Он долго стоял рядом с машиной в рубашке, не обращая внимания на холод, погруженный в то, что видел. В отличие от «Плохих рук», посетитель был явно очарован этим церемониальным мероприятием. Наконец он залез внутрь, вытащил кожаную куртку и надел ее. Куртка была с кожаной бахромой. «Конечно, там будут бахромы», - подумал Чи. Индийский Голливуд.