Можете ещё добавить к этому те миллиарды сперматозоидов, что ушли в «молоко», так и не достигнув цели. Ведь вы запросто могли оказаться мельчайшей капелькой в океанах спермы — из тех, что находят свой конец в презервативах, носовых платках или даже ртах.
Или, что ещё хуже, вас могли выплюнуть изо рта. Проявите же хоть немного уважения.
А то и вообще — выплюнуть из собственного рта мужчины. Как оскорбительно!
Вы запросто могли оказаться одним из тех сперматозоидов-неудачников, что растрачиваются понапрасну, разлетаясь по грудям, спинам, ягодицам и лицам… Хотя лично мне очень не хотелось бы думать о них как об отбросах. Я рассматриваю их скорее как сперматозоидов-«камикадзе». Их самопожертвование никогда не будет забыто. Забавно, но на самом деле память об их подвиге будет использована позже: чтобы посылать ещё больше отрядов спермы на такую же бессмысленную смерть (Чем мы тут с вами занимаемся, а, парни? Спустить на свою партнёршу — это же самая настоящая насмешка. Что-то вроде того, что мог бы сделать, к примеру, Рори Бремнер. (Разумеется, я имею в виду его саркастический смех. Я ни в коем случае не намекаю на то, что Рори Бремнер получает удовольствие, кончая на свою (или чью-то чужую) жену. И у меня нет абсолютно никаких доказательств, свидетельствующих в пользу подобного обвинения.)).
Но ни со мной, ни с вами ничего такого не произошло.
Мы вылетели из кончика члена и стали живыми свидетелями этого замечательного события. Мы среди тех, кто выиграл в эту удивительную членолотерею. Нам следует гордиться собой — и членами, произведшими нас на свет…
И тут каждый из нас подсознательно подумал о члене своего отца.
О выстреливающем сперму отцовском члене.
Согласитесь, вам нечасто приходят в голову подобные мысли? А почему бы и нет? Ведь мы должны быть бесконечно благодарны кончающим членам наших отцов. Они создали нас, они дали нам жизнь.
Да воздастся хвала пенисам их.
Чувство отвращения и неловкости, возникающее у нас при одной лишь мысли об этой конкретной волшебной палочке, совсем не похоже на то, что испытывали мы когда-то, будучи ещё детьми.
ЧЛЕНОФАКТ
Среднестатистический мужчина за всю свою жизнь извергает более триллиона сперматозоидов. Это аж 14 галлонов семенной жидкости! Учитывая, что британские банки спермы платят по 5 фунтов за спуск, вы, можно сказать, сидите на мешке золота (хотя, если вы в буквальном смысле сидите на нем, то рано или поздно ваш источник дохода может иссякнуть).
Большинство мужчин, с которыми мне довелось беседовать, признаются, что испытывали исключительно изумление и восхищение при виде пенисов своих отцов.
Одно из самых первых и наиболее счастливых воспоминаний моего детства связано с тем, как я принимал ванну вместе с папой. Я просто обожал мыться с ним в одной ванне — что, вообще-то, довольно странно, поскольку сейчас, к примеру, я постеснялся бы повторить то же самое.
Но когда тебе четыре года, это кажется самой естественной и невинной вещью на свете. Мы оба были мужчинами, и эта процедура превращалась в своего рода обряд посвящения. На каком-нибудь первобытном уровне её вполне можно рассматривать как торжество духовной связи отца с сыном.
Однако я никак не могу выбросить из головы воспоминание о его большом (сравнительно) пенисе. Отцовский член был подобен морскому змею, качающемуся над поверхностью воды. Болт-Несское чудовище, если хотите.
— Почему у тебя такой большой, а у меня такой маленький? — спросил я отца.
— Потому что я лучше тебя, — ответил он.
— А у меня когда-нибудь вырастет такой же большой? Отец рассмеялся:
— Нет. У тебя всегда будет крошечный.
И оказался прав (Ради справедливости следует отметить, что разговор этот (но только сам разговор) выдуман автором от первого до последнего слова (хотя я абсолютно уверен, что именно так отец и думал). Однако по совести я должен добавить кое-что ещё: то, что мой член сохранит свои детские размеры, тоже оказалось неправдой. На самом деле он стал ещё меньше.).
Мы уже отмечали, что в детстве мальчики не только не стесняются своих крошечных желудей, наоборот, они как бы инстинктивно гордятся своими хоботками, выставляя их напоказ. Плодом чего же тогда являются те отрицательные ощущения, что все мы, мужчины, начинаем испытывать позднее? Неужели плодом нашего воспитания?
Возможно, одержимый своим половым органом, сбрендивший психоаналитик Зигмунд Фрейд и был прав хотя бы в одном. Возможно, ключ к восприятию мужчиной своего «плюющегося йогуртом питона» действительно находится в его детстве.
К счастью, лично у меня детство было просто замечательным. Должен, правда, признаться, что хотя сейчас я совершенно очевидно не зациклен на членах, тогда обо мне сказать этого было нельзя.Я с удовольствием выкрикивал слова «писька» и «пи-пи» как можно громче и чаще.
(До сих пор помню, в какое раздражение приводила родителей моя любимая мантра: «пи-пи, ка-ка, попа!», но всё же так и не могу понять почему. По-моему, это было очень весело. Хотя по большей части лишь на словах (С тех пор я неслабо продвинулся вперёд, правда ведь, пап-мам? Кто бы мог подумать, что я, в конечном итоге, умудрюсь зарабатывать этим на жизнь?!) К тому же я ещё и бессовестно расхаживал по дому голышом — и неважно, что у нас в доме в тот момент была за компания, — причём до такого возраста, когда это давно перестаёт считаться умилительным. (Кстати, мне до сих пор нравится расхаживать по квартире голышом. Правда, теперь я живу один, так что вряд ли случайно натолкнусь на тётушку Джин с чашкой чая и сдобной булочкой.)
И, оказывается, в этом я не одинок. Большинство мужчин вспоминают те же простые радости, что приносили им в детстве их висюльки:
• Я любил носиться по дому со спущенными штанишками и громко орать: «ПИПИСЬКА!»
• Помню, я играл на нем как на гитаре и плясал.
Совсем забыл — ведь я и сам делал точно так же. Вытягивал его, а потом тренькал и исполнял что-то вроде джайва. И весь мир был у моих ног. Это же просто потрясающе, правда, парни? Мне представлялось, что он тянется на многие мили. А может, он просто казался больше потому, что мы сами были меньше. Как печенюшки «Вагон вилз» («Вагон вила» действительно уменьшились в размерах в начале 1980-х гг., так что всякие там шуточки, основанные на этом жалком наблюдении, не просто банальны — они абсолютно не соответствуют истине. И в следующий раз, когда какой-нибудь юморист выдаст очередной прикол на ату тему, не забудьте громко прокричать ему правду. (Я — исключение, поскольку я уже знаю, что вы можете сказать. И хотя зрители всегда смеются, когда я шучу по этому поводу, уверяю вас; в душе я искренне жалею их за их глупость, так что именно я смеюсь громче всех — правда, про себя.).
• Когда мне было пять лет и вся наша семья сидела за ужином, я вошёл в комнату и громко заявил: «Я сильно-сильно-сильно люблю свой пенис!» (И до сих пор не изменил своей страсти, хотя сейчас это больше похоже на отношение любовь/ненависть!)
• Раньше мне нравилось писать одновременно с моим братом. Мы скрещивали наши струи. Это нас забавляло.
• Я представлял себе, что мой пенис — это ручка коробки передач, как в машине у моего папы, и, лежа в постели, часто играл с ним, как будто переключал скорости.