Видя, что Эмми с презрением относится к ее богатству, она сказала:
— Ты еще когда-нибудь узнаешь, что нищета большое несчастье. Если бы я не родилась в нищете, то, может быть, из меня вышел совсем другой человек.
— Если вы раскаиваетесь в своей жизни, — ответил дядя Венсан, — то Бог простит вас.
— Да, я раскаиваюсь, — призналась Катишь. — С тех пор, как меня разбил паралич, тоска и одиночество гнетут меня. Соседи мне так же противны, как и я им. Теперь я понимаю, что надо было бы жить иначе.
Попрощавшись, Эмми и дядя Венсан обещали навестить ее еще раз. В душе мальчик немного сожалел о Сернасском лесе, но теперь у него были другие обязанности, которые он должен был добросовестно выполнять. Через неделю он вновь пришел проведать Катишь, но явился как раз в тот час, когда ее уже везли хоронить в маленькой тележке, запряженной ослом. Эмми проводил останки Катиши на кладбище и присутствовал при погребении. На обратном пути он увидел, что дом ее уже разграблен и соседи дерутся между собой из-за ее вещей. Теперь он нисколько не жалел, что старухины деньги не достались этим людям.
Когда он обо всем рассказал дяде Венсану, тот сказал ему:
— Ты еще слишком молод, чтобы распоряжаться такими деньгами, и тебя легко могут обобрать. Если ты хочешь, чтобы я был твоим опекуном, то я помещу их в надежном банке, и ты будешь пользоваться процентами с них до своего совершеннолетия.
— Пожалуйста! — ответил Эмми. — Я вполне полагаюсь на вас. Однако если эти деньги краденые, как говорила старуха, то не лучше ли их вернуть по принадлежности?
— Кому же именно? Все это было скоплено по грошам. Эта женщина получала милостыню, обманывая людей и обкрадывая их, но у кого и сколько — теперь невозможно установить. Деньги сами по себе ни в чем не повинны. Их должно быть стыдно употреблять лишь на дурное дело. Катишь была одинока, у нее не было наследников. Она завещала тебе свое состояние не за дурной поступок, а в благодарность за то, что ты простил ей зло, которое она хотела тебе причинить. Поэтому я полагаю, что ты приобрел наследство честным путем и, отдав тебе свои деньги, старуха, может быть, сделала единственное доброе дело в своей жизни. Не скрою от тебя, что при тех процентах, которые ты будешь получать, тебе нет необходимости много работать. Но если ты, как я надеюсь, хороший мальчик, то будешь работать по-прежнему так же усердно, как если бы у тебя и не было таких денег.
— Я последую вашему совету, — ответил Эмми. — Я бы не хотел ничего другого, кроме того, чтобы остаться с вами.
Эмми никогда не пришлось пожалеть о своем решении. Дядя Венсан относился к нему, как к родному сыну, и стал для мальчика любящим отцом. Когда Эмми вырос, он полюбил внучку старого дровосека и женился на ней. Его избранница была красивой, доброй и работящей девушкой. Молодая пара пользовалась всеобщим уважением и любовью. Так как Эмми до поры не трогал капитала, который благодаря процентам возрастал с каждым годом, то он оказался достаточно богатым человеком для того времени. Эмми отлично знал свое дело, и хозяин Сернасского леса назначил его старшим лесничим и построил ему хорошенький домик в самом живописном месте, близ старого дуба.
Предсказание Венсана исполнилось. Эмми вырос и уже не мог поместиться в дупле старого дуба, которое к тому времени почти совсем затянулось корою. Когда Эмми состарился, а дупло готово было уже совсем закрыться, он вырезал на медной дощечке свое имя и несколько слов о тех событиях, о которых вы уже знаете. А в заключение он написал вот что:
«Буйные ветры и огни небесные, пощадите моего старого друга! Пусть это дерево еще увидит моих внуков и их потомков. А ты, старый дуб, говоривший со мною, скажи и им когда-нибудь доброе слово, чтобы они любили тебя так же, как я тебя любил!»
Эту дощечку Эмми опустил в дупло, которое так долго было его приютом.
