Но эффекта это не возымело. Рашель Эйнджел лишь по-ангельски улыбнулась прямо в лицо разъяренному мафиознику, и вновь махнула рукой мордоворотам.
Один из них положил руку на плечо Мэлло – тот сразу же затих, а второй развернулся к небольшому столику, который до этого Салливан Раш не замечал. Со столика телохранитель взял некое приспособление, которое детективу напомнило когтистую перчатку. Эта самая перчатка оказалась в руках главы Limon inc., которая, не торопясь, начала надевать пугающего вида орудие пыток на руку.
– Что за хрень!
– Заткнись говорю! – пронзительный и гневный взгляд Эйнджел подействовал.
Одевая перчатку, она начала расхаживать влево-вправо перед связанным и немного струхнувшим преступником.
– Ты спрашивал у меня, зачем ты здесь…
Она продолжала расхаживать. Каблуки стучали по бетонному полу, будто маятник часов, отсчитывающих последние минуты жизни Винсента Мэлло.
И этот звук цоканья гвоздем вбивался в мозг мафиозника.
– Давай… говори, чего ты хочешь?! Говори! Говори, дрянь!.. Ты…
Ему зажала рот здоровенная рука секьюрити.
Эйнджел довольно кивнула.
– Эбигейл Реймондс…
Вопрос изобразился на лице Мэлло. Рот ему освободили, но сказать ничего он не успел.
– Конечно, ты не помнишь ее, грязная свинья, – продолжала Рашель, окончательно надев перчатку, – И дело не только в том, что это было почти тридцать лет назад. Просто она всего лишь была одной из сотен девушек, которых ты изнасиловал за свою жизнь. А к таким ты, ублюдок, относился как к падали. Мерзкий ты садист!
Она замахнулась, и стальные когти располосовали лицо бедолаге Мэлло.
И вот уже голос мисс Эйнджел стал дрожать.
– Ты не просто изнасиловал ее, ты ее избил до полусмерти! Пытал!..
Снова удар. Кровь хлынула из ран на лице маньяка. И он закричал.
Салливан Раш поморщился. Он и сам был не прочь вмазать раз-другой по морде этого хряка. Но не таким садистским способом… К своему не удивлению детектив понимал, что Рашель Эйнджел только начала.
Теперь она уже пылала от гнева. И не останавливаясь, хлестала и терзала Мэлло когтистой перчаткой по лицу.
А тот все громче кричал. И сквозь его отчаянные завывания и ор пробивался один единственный вопрос: «Кто же такая эта Эбигейл Реймондс?»
После серии ударов Эйнджел тяжело дыша остановилась.
Кровавое месиво, которое раньше было лицом ужасного мафиози, зашевелилось.
– Кто такая… Эбигейл… Реймондс?.. Почему ты мстишь… за нее?
Мэлло прерывисто задышал.
Снова жест тонкой ручки своим охранникам, и один из них вколол Мэлло необходимую дозу адреналина. Не достаточно, чтобы сердце разорвалось, но и не мало – только для поддержания сознания убийцы.
– Ты не помнишь ее…, – сказала мисс Эйнджел, – а я прекрасно помню, как ухаживала за ней. Эбигейл Реймондс моя мать, сранный ты кусок дерьма, – Рашель говорила уже спокойней. В голосе зазвучали холодные нотки, – и если ты не понял это по моему поведению, то хотя бы взгляни на меня еще раз… перед смертью… и скажи, кто я такая.
Замученный Винсент Мэлло поднял взгляд на лицо главы Limon inc. и будто впервые увидел ее – ту, которая не сводила с него своих необычных глаз.
– Ха-ха-ха, – раздался хриплый голос Мэлло, – не может быть…
– Может, сучий ты потрох. Целый месяц вел со мной бизнес и не разу не оторвал свой взгляд от моей груди, чтобы обратить внимание на глаза.
– Гребанная гетерохромия, – профыркал Мэлло, сплевывая кровавую слюну, – но этого не может быть – мои люди выясняли, что во всем этом дерьмовом городе нет ни одного человека с таким отклонением, как у меня.
– Значит, они ошиблись, – равнодушно ответила Эйнджел, – мои данные более точные – зелено-сиреневая гетерохромия лишь есть у меня, и у тебя… да, папа, так и есть… разный цвет глаз. Это наследственное.
Он снова хрипло рассмеялся. Этот мафиози-садист, даже перед лицом смерти издевающийся над ней.
– Ты все это время готовила план мести? Наняла бешенных псов, типа него, – Мэлло кивнул в сторону детектива Раша, – все это ради того, чтобы поквитаться из-за твоей гребанной матери? Да, я ее не помню! Я трахал таких, как она, каждый день пачками. Они сами брали в рот! Все хотели быть с богатым мафиози! Так что…
Дальше ему не дал закончить железный кулак.
Удар Рашель пришелся куда-то в кровавое месиво.
Мэлло уже не кричал, а скорей мычал. Видимо, челюсть его была раздроблена.
Снова и снова Эйнджел наносила удары. Будто и не хрупкая девушка, а свирепая когтистая гарпия.
И снова, и снова вкалывали Мэлло дозу адреналина, чтобы он не терял сознания и чувствовал всю приготовленную ему боль.