Глаза Архимага, проводившего обряд, поползли на лоб, ведь полное соединение предполагало проникновение в сознание супруга и этим уже давно никто не пользовался, он уставился на Виктора, ожидая, когда он обратит на него своё внимание.
Состояние единственной ученицы знаменитого мага не укрылось от гостей, и по толпе гостей прошёлся шёпот.
- Заканчивай уже, Соул, - рявкнул Виктор своему соратнику, проводившему обряд.
- Но....
- Соединяй, сказал, - прорычал жених.
Парари испуганно дёрнулась, а Соул, махнув рукой на странность выбора, произнёс заклинение. Вся эта история с женитьбой, обрядом и влиянием на искреннюю и открытую девушку, которая была, по сути, ещё наивным ребёнком, были большой странностью Виктора, с которыой никто не решился спорить.
И вот, ниточки судьбы сплелись вместе и сознания двух людей соединились. Сильно, крепко, намертво... Тренированный Архимаг поморщился и возмущённо уставился на Соула, который только и смог, что развести руками, а вот Парари буквально отбросило от почти мужа.
- Я спрашивал, - одними губами сказал мужчина, и перевёл взгляд на девушку, на которую было жалко смотреть. Она заглянула в самую душу Виктора, увидела его знания, мысли, желания, отношение...
Архимаг же, проникнув в мысли девушки, изумился и порадовался. Парари была ещё наивнее, ещё неиспорченнее, чище, чем он представлял. Мужчина довольно улыбнулся, но улыбка махом слетела с него, когда он стал улавливать эмоции невесты.
Боль, разочарование, горе, отрезвление, сожаление, возмущение и презрение огромной волной пошли от неё в сторону жениха. А когда перед Парари замелькали картинки последних ночей, которые он коротал с Эдиллией , момент возврата кольца у любовницы и дальнейшие сексуальные планы мужа, она побледнела, испытывая такое отчаяние, что ахнул даже Соул, который стоял к ней ближе всех.
Но Парари уже бывала в чужих сознаниях, и порывшись в памяти Виктора, узнала, что прервать ритуал можно сняв кольцо. Что именно придало ей решимости, потребительское отношение к женщинам, или ужасное отношение Виктора к собственным детям, Парари не поняла. Она с яростью схватила ненавистный зелёный камень, принадлежащий другой женщине, женщине, с которой проводил последние ночи её жених, женщине, которая молила его о любви и клялась родить ребёнка, женщине, которой безжалостный любовник сказал, что она бесплодна, и потому бесполезна для него, женщине, которую решили заменить на другую, более удобную и тихую... и начала безрезультатно стягивать его со среднего пальца.
- Парари, успокойся, ты его не снимешь, обряд почти завершён! - крикнул Виктор.
Девушка, содравшая ладонь в кровь, в бессильной злости сжала кулаки, понимая, что кольцо не поддаётся, но в этот момент сознание показало, что именно увидел Виктор в день приезда Парари.... С самого первого дня мужчина видел её прошлое: жизнь во владении, в монастыре и ту, что была до него...
Кровь отхлынула от её лица, в глазах появился страх. Ошарашенная Парари в ужасе уставилась на Виктора.
- Радость моя, не переживай, я всё исправлю, - Виктор постарался успокоить девушку.
- Исправишь? - прошипела Парари и Виктор скривился от яда в её голосе.
- Конечно, всё будет хорошо...
- Опять вырвешь мои воспоминания! Мою жизнь! Моих детей!
Её голос сорвался. Сейчас, она не походила сама на себя. Она стала словно выше, крупнее, платье, свободно сидевшее на ней, трещало по швам в районе груди, которая почти выпрыгивала из небольшого декольте, талии и неприлично обтянуло бёдра, являя красивую женственную фигуру. Волосы почернели и стали короче, почти как у мужчины. Парари смотрела глазами Виктора, видела его знания. Решительно сверкнув глазами она с силой сдавила фалангу среднего пальца, ломая его, и закричав от боли, стянула кольцо, которое покатилось по полу в сторону неподвижной Эдилии.
Маги, понимающие суть обряда, изумлённо ахнули. Виктор растерянно опустил руки. А взбесившиеся силы ударили по паре, возмущаясь и наказывая тех, кто призвал их, а потом отверг. Мужчина успел поставить щит, а вот Парари пришлось плохо. Ярость соединения, окутала её и понесла к высокому потолку. Девушку бы просто размазало о камень, если бы не вмешался Родерик.