За многие зимы тело его стало худым и жилистым. Лицо прорезали глубокие морщины, а взгляд, под тяжелыми веками, был мудр и строг.
Бородка редкая, седая достигала уже пояса, и позволял он ее трогать только маленьким детям.
Десять лет назад взял он себе в помощники мальчика сироту, мальчик вырос, у него уже своя семья, поэтому любил шаман прийти в гости к тем, у кого родились дети.
Правда это не очень радовало матерей и отцов, мало кому захочется, чтобы ребенок заболел «шаманской болезнью», и сам стал шаманом.
Но терпели, и всегда лучший кусок оленины или рыбы был у Айтал ойууна.
Да и ел шаман мало, а ссориться с ним было себе дороже.
Все сделала жена охотника, как велел шаман. В доме больного собрались мужчины сородичи.
Сидят полукругом и трубки курят, хвалят Сэргэха, как умелого охотника, щедрого и доброго соседа.
Опираясь на посох, в чум вошел шаман, и все смолкли.
Шаман уже был готов к ритуалу: Одеяние его говорило о том, что он может летать между всеми тремя землями. На кафтане, полоски кожаные нашиты, словно оперение, между ними, медные пластинки с гравировкой магических животных, помогающих шаману в его камлании. На груди и спине фигурки гагары, орла, лебедя, помогающих шаману в Верхнем мире, еще не родившихся людей. А по подолу пластины с тиграми, змеями, лягушками, спасающие в Нижнем мире, мире мертвых.
На голове шапка, с железным черепом орла, тотемом рода, рога оленя, и серебряные колокольчики.
В руках у повелителя духов, бубен. Этот бубен достался Айтал ойууну в наследство от матери, искусной шаманки-целительницы. Им он пользовался в самых важных камланиях. На темной коже бубна проступали пиктограммы всех трех земель, солнца, луны и тотема рода-ворона.
В отличие от других шаманов Айтал ойуун не надевал при камлании маску, лицо его само с возрастом стало маской – вместилищем священной силы.
Он в своем искусстве достиг уже шестого уровня, ему, чтобы душа полетела в другие миры, недоступные простым смертным, не надо было курить трубку с или пить отвар забвения.
Шаман ударил в бубен, колотушкой и стал отбивать ритм медведя, чтобы войти в транс, и начать свой полет к священному дереву.
Четыре быстрых, одиночный удар: сначала по нижней части бубна, потом посередине, потом сверху.
Говорящий с духами закружился в ритуальном танце, все, убыстряя вращение. Все родичи больного, сидящие в чуме, словно зачарованные следили за древним танцем, и хлопали в ладоши в такт бубну.
Шаман то поднимал бубен к небу, словно призывая добрых духов, то опускал к земле, прося не гневаться злых. Он, то подражал полету лебедя, то прыгал, как лягушка, словно еще не зная в кого, воплотится, чтобы начать свой путь в параллельные миры.
Немного времени спустя превратились соплеменники, словно в деревянных истуканов, так заворожил их танец Айтал ойууна.
И никто из них не видел, как душа покинула тело шамана, и стала подниматься в небо.
Полетела она в Верхний мир к самой верхушке священного дерева, ААл луук масс, поднялась . Зорко смотрел шаман по сторонам, заглянул в каждое дупло, в каждое гнездо, но не увидел душу охотника.
Стремительно преодолевая сопротивление злых стражей нижнего мира, ворвался шаман в Аллараа Дойду.До самых черных корней спустился, но там прошипели ему змеи, что нет здесь души молодого охотника.
Вышла к шаману мать его, колдунья, молодая, красивая, словно живая. Совсем такая, как в тот год, когда помогая женщине разрешиться от бремени, умерла сама.
Вот как это было.
Опустилась ее душа-птица в Нижний мир попросить помощи у духов предков, и встретила там душу шамана из соседнего стойбища.
Шаман тот был на стороне злых духов. Как- то приходил он и требовал у матери Айтала, молодой вдовы, лечь с ним на шкуры.
Прогнала тогда она похотливого колдуна, а тот затаил обиду, и отомстил, оставив душу женщины в подземном мире.
Айталу тогда было всего десять зим, когда он осиротел.
Темный шаман взял его себе в помощники, а когда юноша впервые камлал сам, то встретился с матерью, и та рассказала ему правду о его наставнике.
С помощью матери и духов –помощников, мог молодой шаман уничтожить своего врага, но не стал. Мать не вернуть, а злому шаману он стал почти сыном.
Он простил старика, который не умел любить: ни родителей, ни женщин, ни детей.
Часто во сне он объяснял матери: « Его уже наказали боги, мама. Его сердце - камень, душа - чернее ночи. Даже прыгни он в костер, не согреется. Его жизнь и есть его наказание».
Каждая встреча с матерью отнимала у шамана силы больше, чем любое камлание. Душа его так болела и плакала, словно он осиротел вчера.
Мать и здесь в Подземном мире, шаманила, в основном миря сорившихся соседей.
Ведь и в подземном мире, мире умерших предков, все, как у людей на земле, только нет продолжения рода, и с едой хуже, чем в самые голодные годы.
Здесь матери не был страшен злой шаман, ибо взял ее в трехсотой женой Арсан дуолай, злобный повелитель мира мертвых.
Его подарок, оберег из части бивня мамонта с медным наконечником, и подарила шаманка сыну: «Пусть даст тебе силу видеть и изменять будущее».
-Мама, я устал жить между людьми и духами, устал умирать и воскресать с каждым новым камланием. Душа моя хочет покоя.
-Ты не простой человек, ты - избранник богов. Но ты действительно стар. Передашь этот талисман дочери охотника, она будет великой провидицей, умеющей изменять будущее.
-Как тебе здесь, мама? Мне без тебя одиноко, словно в яранге без огня, словно в тундре без солнца.
- Смирись, мой маленький, глупый орленок. Пришло время открыть тебе правду: даже после смерти мы не встретимся. Ты будешь в Верхнем светлом мире, чтобы возродиться вновь,а я здесь в нижнем. Помни, я в каждом твоем камлании, помощница и защитница.
-Да, мама когда я разговариваю с духами, я слышу твое дыхание, руки мои не мерзнут в самый страшный мороз, потому что твоя любовь всегда со мной.
- Прощай.- Сказала душа матери, и растаяла словно туман.
А шаман поспешил на землю, в Средний мир. Вернулась душа в тело шамана, закончил он танец, и обессиленный упал он у ложа больного.
А тот, у кого украли душу, очнулся, но не говорить не может, не двигаться, словно неразумное дитя. Глаза бессмысленно смотрят вокруг, никого не узнавая.
Туяара вернулась с дочкой домой, а радостнее в доме не стало.
Уже первые лучи солнца появляются на небосклоне, пророча раннюю весну, а муж ее все так же не с нею.
Плачет юная жена, молит о спасении любимого богов верхнего мира.
Шаман, так устал летать по мирам недоступным смертным, что спал у изголовья охотника сутки.
Проснувшись, вынул из колыбели дочь охотника, и надел ей оберег Арсан дуолая, повелителя подземного мира.