Горен догнал его. Казалось, он совершенно не чувствует веса своего мастера. Дорога все еще вела наверх.
А потом факел потух, но через несколько секунд Дарвин, испуганно вскрикнув, наткнулся на стену.
— Пришли, — прошептал он.
Горен спустил магистра Альтара, на ощупь пробрался к правителю и коснулся стены. Пальцы его искали щель, открывающий механизм.
— Надеюсь, ты найдешь, — пробормотал Дарвин.
— А я надеюсь, что он не сдвинет тот рычаг, от которого обрушится потолок, — ответил магистр Альтар каркающим голосом. Он прочистил горло и снова начал чихать. — Если бы у меня с собой был мой посох, я бы смог зажечь свет.
— Если бы он был у меня, я бы запер твой рот на замок, — откликнулся Дарвин Среброволосый.
Альтар промолчал, потому что обиделся, но в темноте этого никто не заметил.
Горен дышал ровно, стараясь сосредоточиться на ощущениях своих пальцев и легком тупом звуке, появляющемся при простукивании стены. Она была деревянной, так что выход наверняка находился именно в ней.
Тут вдруг что-то щелкнуло, и узкая дверь открылась.
Яркий свет больно ударил по глазам. Но тут же стало легче, и все трое с удовольствием вдохнули свежий теплый воздух.
— Тихо, — жестом показал Горен.
Он первым вылез наружу и напряженно прислушивался. Похоже, все спокойно, никого нет. Если бы их тут ждали, враги уже не раз успели бы продемонстрировать свое воинское искусство.
Когда глаза немного привыкли к свету, Горен осмелился сделать шаг вперед.
И, удивленный, замер.
— Это Старик, — сказал он, и это были его первые слова с начала бегства.
Стариком называли старую плакучую иву толщиной в человеческий рост, ей было почти столько же лет, сколько и Небесной Опоре. Осталось всего шесть мощных, раскидистых веток; все остальные давно уничтожили время и непогода. Но на этих шести ветках росло огромное количество листьев, которые свисали вниз, полностью закрывая ствол.
— Она все время мне говорила, что Старик пожирает детей. Малышня сюда не ходила, я, даже когда вырос, все равно бывал здесь крайне редко. Побаивался.
Дарвин Среброволосый положил руку ему на плечо:
— Твоя мама подумала обо всем, Горен, она была мудрой женщиной и все спланировала заранее.
— Это точно! — радостно объявил стоящий сзади магистр Альтар, приподнимая кожаную дорожную сумку, спрятанную в одном из полых корней. — Готов поспорить, что тут еда!
Он открыл сумку и вытащил сушеные овощи, мясо и хлеб.
— Жалко, что нет засахаренных фруктов. — Магистр слегка расстроился. — Они бы придали мне сил, вот так.
Горен вернулся к тайному ходу и начал искать рычаг, о котором ему говорила Дерата. В конце концов его пальцы нащупали что-то вроде сучка. Горен потянул за него, и дверь захлопнулась. И тут же раздался сильный грохот, потолок обвалился.
— Проложить новый ход обойдется очень дорого, — вздохнул Дарвин.
— А этот что, был дешевым? — отозвался Горен. Он отобрал у Альтара мешок, засунул обратно еду и взвалил поклажу на плечо.
— Не следует терять время. Нужно выяснить, что к чему.
В этих местах Горен великолепно ориентировался. Старик рос на холме. Они снова полезли наверх, стараясь прятаться среди деревьев. Но пока все было тихо и спокойно. Приближался вечер, певчие птицы устроили небольшую паузу, большинство животных дремали где-то в чаще.
На западной стороне холма над морем деревьев возвышалась Небесная Опора. К северу лежал Лирайн. С холма его было хорошо видно.
Вернее, то, что от него осталось. Глаза Дарвина Среброволосого наполнились слезами, когда он увидел черный дым и пламя костров. В городской стене зияли огромные дыры; в некоторых местах она была снесена полностью. Многие дома превратились в руины. Вооружившиеся плетками солдаты, словно скотину, гнали из города толпы людей. Победители не нашли никакого продовольствия, что заставило их выплеснуть свой гнев на замок. Они сбрасывали статуи, швыряли в стены гнилые фрукты, разоряли сад. Башни магистра Альтара, самой высокой в крепости, больше не существовало. Наемники тащили ценные ковры, мебель, предметы роскоши. Все скидывали в гигантскую кучу, которую уже успели поджечь.
— Серые дикари, — тихонько всхлипнул алхимик. — Они уничтожают памятники прошлого, которые я собирал десятилетиями… и мои исследования… мои магические инструменты… я самый бедный человек Эоса…
— Ни у кого из нас больше ничего нет, — отозвался стоящий сзади Горен. Он устроил импровизированный лагерь: связал подстилки и одеяла прутьями, превратив их в некое подобие палатки. А теперь собирал мох, чтобы сделать что-то вроде постели. — Но разве не такими мы явились в этот мир?
— Мудрые слова, особенно для столь зеленого юнца, — проворчал расстроенный магистр, поворачиваясь к Горену. — А что ты тут делаешь?
— Здесь мы будем ночевать, потому что уже через два часа солнце зайдет, — ответил Горен. — Место очень удачное, прекрасный обзор, если кто-то попытается подобраться, мы тут же его заметим. Хотя не думаю, что нас уже ищут; пока еще они слишком заняты процессом разрушения. Они исходят из того, что вы оба далеко уйти не сможете, а обо мне они вообще ничего не знают.
— Что он имеет в виду? — Альтар повернул к правителю возмущенное лицо.
— Он прав, — вздохнул Дарвин Среброволосый, — мы с тобой ученые, теоретики, мой дорогой друг. Десятилетиями мы сидели в библиотеках, глаза наши ослабели от чтения, о военном искусстве мы не имеем ни малейшего понятия, еще меньше разбираемся в походной жизни. Мы должны радоваться, что с нами Горен. Я действительно питаю твердую надежду, что с его помощью мы сможем сбежать от этих негодяев.
— Ничего себе, — возмутился магистр Альтар, — мы должны полагаться на этого нищего? Ночевать здесь, в этих грязных лохмотьях, мокрых от тины и вонючих, как свиная моча? Без кровати, под открытым небом, вот так?
— Все гораздо хуже, — пробурчал Горен. — Мы не сможем развести костер, чтобы высушить одежду и поджарить мясо. Это будет холодная, сырая ночь, да и ужин окажется весьма скудным.
— Это ниже моего достоинства! Я решительно протестую! — заныл Альтар.
— У вас нет выбора, — равнодушно проговорил Горен. — На расстоянии трех часов пути здесь нет никакого пристанища, а может, тридцати часов или даже больше. К тому же я, в отличие от вас, здесь как раз не нищий. — Он встал и подошел к магистру, который от страха чуть не уронил с носа очки. — Я молод, у меня есть меч и нож, я воин. Я никогда не спал в мягких постелях, не ел за красиво накрытым столом. Так что мне не приходится терпеть лишения, и я имею гораздо больше вашего.
— Точно, прежде всего, дерзкий язык, ты, мальчишка, — прорычал маленький старичок и прикрыл метавшие злые молнии глаза.
Горен отвернулся и достал из бокового кармана сумки пустой бурдюк.
— Внизу с другой стороны протекает небольшой ручей. Я за водой. Пока вам придется покараулить, в крайнем случае спрячетесь, лучше в Старике. Скоро вернусь.
— Все будет в порядке, мальчик, — сказал Дарвин Среброволосый, выдавив слабую, предназначенную для демонстрации надежности улыбку. Но глаза его были глазами сломленного человека.
Вскоре Горен вернулся с полным бурдюком воды и пучком съедобных трав и кореньев, способных слегка разнообразить их скудный стол. Старики кое-как устроились и постарались сделать вид, будто это самая обыкновенная прогулка.
— А что дальше? — спросил Альтар, жуя своими слабыми зубами корень. Лицо у него было такое, как будто он ест дохлую крысу.
— Попытаемся пробиться на юг, к Коннаху, — ответил Дарвин Среброволосый. — Там нам предоставят ночлег хотя бы на пару ночей. Я попробую получить помощь, чтобы отвоевать Лирайн.
— Коннах находится на самом краю леса, правильно? — спросил Горен.
Правитель Лирайна кивнул:
— Если пойдем быстро, доберемся за три-четыре дня.
— Так далеко я еще ни разу не забирался, — пробормотал Горен. — Да еще пешком.