– А что получают из третьего крана? – поинтересовался Саймон.
– Сливки.
– Ах, черт! – воскликнул Питер, который обожал сливки. – От них действительно сплошная польза.
– А откуда берется желе? – спросила Пенелопа.
– Ага, это и есть самое интересное, – ответил Попугай. – Видели, как улитка оставляет за собой слизистый след? Так вот, лунные тельцы делают то же самое, только оставляют они за собой желе и делают его, лишь когда их попросят.
– Уф, – проговорила Пенелопа. – А зачем столько желе?
– Оно застывает пластами, – пояснил Попугай, – и становится необычайно нужным материалом. Начать с того, что оно холодное, когда жарко, и горячее, когда холодно.
– Как? – не понял Питер.
– Я хочу сказать, что, если сделать из него дом или одежду, в них тепло в холодную погоду и наоборот.
– Это удобно, – подумав, согласился Саймон.
– Желе хранят в виде пластов, – продолжал попугай, – а когда понадобится, берут пласт и выдумывают его во что-нибудь полезное.
– Выдумывают? – повторила Пенелопа. – Что ты хочешь сказать?
– Сейчас я вам покажу, – проговорил Попугай. – Подойдем поближе.
Они направились к стаду. Диковинные звери подняли головы и с дружелюбнейшим видом уставились на них. Вожак был крупнее остальных, и на шее у него висел большой золотой колокольчик с надписью "Вожак".
– Доброе утро, – обратился к нему Попугай. Вожак посмотрел на них внимательным взглядом, потом издал долгое приветственное "му-у-у".
– Не слишком интересные собеседники, – шепнул Попугай на ухо Пенелопе. – Очень ограниченный словарь.
Главный телец продолжал глядеть на них выразительным взглядом.
– А ну-ка, старина, – продолжал Попугай, – нам нужно парочку пластов желе. Как это тебе – не очень затруднительно ?
Вожак величественно кивнул, потом повернулся к стаду и издал продолжительное "му-у-у". Стадо немедленно образовало кружок, животные встали один за другим, а вожак занял позицию в центре. И вдруг он запел. Покачивая головой то в одну, то в другую сторону, так что колокольчик позвякивал невпопад, он тянул: "Му-у-у, му-у-у, му-у-у", а все стадо тем временем скользило кружком, очень быстро повторяя хором: "Му-му-му, му-му-му, му-му-му". В целом шум получался очень громкий, но заунывный. По мере того как стадо скользило круг за кругом, то один то другой телец оставлял за собой след чего-то похожего на зеленый жидкий клей, а следующий за ним телец, точно паровой каток, раскатывал его в плоский прозрачный лист.
– Хорошо, хорошо, хватит. Хватит, я сказал! – заорал Попугай, пытаясь перекричать "му-му-му". Тельцы с удивленным видом остановились, мычание прекратилось. На траве теперь лежало штук двадцать пластин как бы тонкого хрупкого зеленого стекла.
– Никак не научатся считать, – раздраженно заметил Попугай. – Ну, неважно, пригодится.
Пенелопа взяла одну пластину в руки – оказалось, что она легкая, как паутина, и очень гибкая.
– Смотрите-ка, похоже на пластик, – сказала она.
– Лучше пластика, – поправил ее Попугай. – Как только они вам больше не нужны, вы просто берете и раздумываете их обратно.
– Что значит "раздумываете обратно"? – спросил Питер.
– Сейчас покажу. Нам ведь нужны только две пластины, стало быть, я сейчас от них избавлюсь. Смотрите.
Дети завороженным взглядом следили, как Попугай переходил от листа к листу, сосредоточенно смотрел на каждый и произносил: "Исчезни!"
И пласт скручивался в рулон, становился все меньше и меньше и наконец с тихим звуком, словно лопался крошечный воздушный шарик, исчезал.
– Невероятно, – проговорил Саймон.
– Значит, вы просто приказываете им? – спросил Питер.
– Да. – Попугай вытер лоб крылом. – Однако для этого необходимо очень сосредоточиться. Затем остается выдумать их во что угодно – что угодно неодушевленное, разумеется. Глядите.
Он подошел к одной из пластин желе и вытянул вперед крыло.
– Дай мне два куска пятьдесят сантиметров на сорок, – приказал он, и пластина послушно оторвала от себя два куска требуемого размера.
Попугай взлетел Пенелопе на плечо.
– А теперь, – сказал он, – стойте тихо, я их во что-нибудь выдумаю.
– Во что? – не утерпел Саймон.
– Ведра! – приказал Попугай, не спуская пристального взгляда с кусков желе.
И дети увидели, как куски из бледно-зеленых стали темно-зелеными. Потом вдруг принялись дергаться, и корчиться, и извиваться, и подпрыгивать, и скручиваться, и всячески кривляться. Потом еще разок как-то особенно замысловато искривились, послышалось тихое "щелк" – и перед ними очутились два красивых ведерка.
– Слушайте, это просто чудо! – Питер был совершенно потрясен.
– Теперь понятно, почему ты утверждал, будто желе такое полезное, – заметил Саймон.
– Самая полезная вещь на свете, – убежденно сказала Пенелопа.
Попугай наполнил одно ведро холодным молоком, а другое сливками из раковины одного из тельцов. Потом они поблагодарили стадо, которое хором откликнулось вежливым "му-у", и, захватив пластины желе, отправились обратно на реку.
– Наконец-то явились, – встретила их Дульчибелла. – Не слишком вы торопитесь. Я уже хотела снаряжать за вами спасательную экспедицию.
– Ну, откуда бы ты ее взяла, эгоистка ты этакая, – сказал Попугай. – Вечно ты все преувеличиваешь.
– Мы принесли тебе сливок, – поспешно вставила Пенелопа.
– Сливок? – повторила паучиха. – Как мило. А тлю на закуску, конечно, не принесли?