Они так и поступили. Наклонившись через борт, они захватили побольше водорослей в руки и принялись тянуть. Медленно, сантиметр за сантиметром, они подтягивали лодку поверх водорослей, и наконец, промучавшись, как им показалось, целую вечность, услышали тихое пение, разносившееся по воде.
– Эй, там! – заорал Попугай. – Эй, там, Дездемона!
Пение прекратилось, наступила тишина.
– Эй, там! – снова заорал Попугай. – Это я, Попугай!
Ответа не последовало, но неожиданно справа от лодки водоросли раздвинулись, и показалась огромная, тяжело дышащая русалка. Вид у нее был не совсем такой, какими представляла себе русалок Пенелопа: весила она, должно быть, не меньше ста двадцати килограммов; белокурые волосы в изобилии падали кольцами ей на плечи и грудь; глаза были большие, очень круглые, ярко-голубые, на веках были толстым слоем наложены тени и наклеены черные, густые, как живая изгородь, ресницы. Пухлые руки были тщательно ухожены, ногти покрыты ядовито-розовым лаком; в одной руке она держала золотой серп, в другой – серебряное зеркальце.
– Кажется, мужской голос звал меня на выручку? – спросила она низким хрипловатым голосом, так быстро хлопая ресницами, что Пенелопа испугалась – не отвалятся ли они. – Мужчина голубой крови и древнего рода взывал о помощи?
– Нет, – сказал Попугай, – это был я. Здравствуй, Деззи.
– Ах, это ты, Попугай, – холодно протянула Дездемона. – Просто потрясно тебя видеть. Промежду прочим, я бы попросила не обращаться ко мне с такой вульгарной грубой кличкой. Мое имя тебе известно, и, сделай одолжение, называй меня только так.
– Слушаюсь! – отозвался Попугай. – Позвольте мне представить вас: Пенелопа, Питер, Саймон – мисс Дездемона Уильямсон Смит-Смит-Браун, старшая русалка.
Русалка оперлась своими полными руками о борт, отчего лодка накренилась угрожающим образом, и любезно пожала руку каждому по очереди.
– Исключительно рада познакомиться. – Дездемона захлопала ресницами. – Мальчики – красавцы, и девочка просто картинка. Хвостов, конечно, нет, но не огорчайтесь, вы тут не виноваты. У вас, наверно, жутко знатная родня, всякие там герцоги, герцогини и лорды? По вас сразу скажешь, что аристократы, и только.
– Н-нет, не думаю, – ответила Пенелопа.
– А я вот уверена. Стоит только поискать, и запросто откопаешь какого-нибудь лорда. Возьмите, к примеру, меня – сразу видно, что я из благородной семьи, верно? Просто этим не хочется тыкать всем в нос, а то еще подумают, что задаешься. Главное – уметь себя держать. Люди по аристократическим манерам всегда поймут, что ты… В общем, на голову выше остальных.
– Вот именно. – Пенелопа еле сдержала улыбку.
– У меня вся семья с благородными связями, с обеих сторон. Одной из моих теток, жене моего дяди, помахал рукой – кто бы вы думали? – Христофор Колумб. А одна кузина сестры дяди моего отца, говорят, много лет получала письма от самого лорда Нельсона, да такие, говорят, нежные!
– Послушай, Деззи, – нетерпеливо прервал ее Попугай. – Может быть, оставим твои семейные предания до другого раза?
– Мой милый Попугай, – с достоинством отозвалась Дездемона, – извини, что я тебе докучаю. Мне крайне редко выпадает случай побеседовать с людьми культурными и утонченными. Им, я уверена, интересно послушать, а если и неинтересно, то они так хорошо воспитаны, что виду не покажут. Не то что ты – ведешь себя, как простой мужлан.
– Да нет, я совсем не прочь послушать про твою родню, – весело сказал Попугай. – Но просто сейчас мы страшно спешим, а водоросли нас и так задержали. Что, если бы ты кликнула своих подружек и вы бы прорубили нам дорогу, а заодно и подтолкнули лодку? Дело идет о жизни и смерти, сестренка, а то мы не стали бы тебя беспокоить.
– Хорошо, – согласилась Дездемона, – раз у вас такая крайность, я, конечно, спрошу молодых леди, не поспособствуют ли они вам в вашем бедственном положении. Но все-таки мне было бы приятнее, если бы ты звал меня честь по чести моим настоящим именем, а не с такой противной фамильярностью. Нам, русалкам, наше доброе имя дорого. А люди могут подумать, будто мы с тобой на более дружеской ноге, чем на самом деле.
– Хорошо, мисс Уильямсон Смит-Смит-Браун, – с заметным раздражением сказал Попугай. – Все, что вам будет угодно, только выручай нас.
– До чего тут некоторые дурно воспитаны, – понизив голос, сказала Дездемона Пенелопе. – Не то что мы с вами.