«нажмешь стремглав — и пропадает звук…»
нажмешь стремглав — и пропадает звук
дегтярный тон колышется сильнее
и валится из непокорных рук
насилье клетка виринея
срок подошел сейфуллину читать
дрожа наотмашь выдернутым жалом
цифирь iq владелице подстать
«ты поклялась» — «ты тоже обещала»
за дверью лесбиянок разговор
в престольном граде выгорели спички
шум радиатора как смертный приговор
под жернова бегущей электрички
«цитировать петрарку наизусть…»
цитировать петрарку наизусть
и в подворотне выслушать шаги
на корабле с подвыпившим матросом
проснись чека уже трубит кронштадт
так ненароком распоролся шов
махровой куклы нет уже в помине
бывает: хочется поцеловать
а там какие-то питуньи мишура
скрежещет валик в беспробудной мгле
кухарка надоедливо хлопочет
у дымохода оторвалась жесть
так почини: а он все ходит ходит
ученый кот на дереве крутом
в зубах фарфоровых слепая мышка
но волны ветер камни и заря
былого вдохновенья не приносят
«в солдатском нужнике за роковой чертой…»
в солдатском нужнике за роковой чертой
на тесном чайльд-гарольдовском утесе
затвором клацает конвой
икая герда просит:
«о немочь на зердутовых крылах!
о нетопырь в икарстовой пещере!»
но тщетно — рассыпается во прах
беллерофонтом сбитая химера
в пучине погибает пароход
в пивном саду еще трепещет пиво
и дланью попирая небосвод
экклезиаст таращится лениво
«„армагеддон!“ — пропел железный тын…»
«армагеддон!» — пропел железный тын
мне никогда не вырваться из плена
нырнешь в дремучий керосин
где плоскоглазая селена
то кровью наливается сосет
в пучине серафическое тело
то останавливает ход
светил а то несмело
гарротой душит наугад
прелестное сознанье
и трупный источает яд
на холмы грузии на скрепы мирозданья
«его таврической отравой…»
его таврической отравой
пыталась ключница спасти
но скрылась магма за дубравой
помпейский пепел взмок в горсти
в отместку с северо-востока
летит голубка невдомек
что там проклюнулось жестоко
чей разгорается урок
императрикс екатерина
параболы прекрасный гуль
но вот уж пальцы вмерзли в глину
и череп полон пуль
«в развалинах бесцельных филомел…»
в развалинах бесцельных филомел
поет простую песнь культуры:
ау! обрушился фасад
ау! осыпались колонны
ему лесничий говорит:
здесь зрячий город расступился
и дал незрячему пройти
он с посохом увитым хмелем
едва вошел взбрыкнулись камни
и усмиренные лежат
«один поверх а третий снизу…»
один поверх а третий снизу
чуть помолчав заговорили
рассыпавшись на три столбца:
«не упованье умиленье
от недостойных имитаций
и ногу судорога сводит
и зрение насквозь промерзло»
«хотелось сделаться фарфором
потренькивать на остановках
но превратился я в шкатулку
с аляповатыми цветами»
но вот «прием стеклопосуды»
на шее черно-желтый шарфик
и ветром схваченные губы
и прядь остывшая на лбу
«цветок расцвел и тотчас же увял…»
цветок расцвел и тотчас же увял
раскрылась потайная дверца
и проникают в тронный зал
косматые единоверцы
каким смычком проткнуть дремучий лаз
набитый восковой бумагой?
пришел от государыни наказ:
рубить пером расписываться шпагой