Почерк в убийстве Александра Меня и Галины Старовойтовой один и тот же, сотни тысяч людей по-прежнему голодают, а август 1998 года ничем не лучше «реформы Павлова». Но есть и другое, менее оптимистическое соображение. В тюрьмах и лагерях с нами были «самолетчики» и «отказники», т. е. люди, арестованные за попытку сбежать из коммунистического рая. Они, естественно, говорили о том, что в России никогда не будет порядка, что здесь всегда будет невозможно мало-мальски сносно жить нормальному человеку. Диссиденты им отвечали, что русские ничуть не глупее французов или немцев и вполне способны создать нормальную жизнь, приличную страну и для этого нужно только работать и не бояться.
Сегодня иногда задумываешься: не был ли неоправданным наш оптимизм? Возможно, самым важным качеством каждого народа является не культура, не наука, не технологии, но талант самоорганизации, возможность создать оптимальный для себя способ правления, в одинаковой степени способный поддерживать необходимый порядок в стране и обеспечить спокойную и цивилизованную жизнь населению.
Но русскому народу на протяжении всей своей истории это еще никогда не удавалось. Зато регулярно, каждые 100–200 лет, он сжигал дотла практически все немногое, что успевал сделать и построить за этот небольшой промежуток. В результате мы живем в городах с тысячелетней историей, где случайно уцелели 2–3 дома XVII века. И это характерно для всего нашего сознания — Иванов, не помнящих родства.
Можно надеяться, что с течением времени все образуется: никогда еще в России не издавали такого моря прекрасных книг, по-прежнему высок конкурс в университет Юрия Афанасьева (РГГУ), где учиться неимоверно трудно, а ни карьеры, ни денег сложное гуманитарное образование не сулит. Есть и многое другое обнадеживающее в нашей жизни.
Но я очень боюсь, что у нас нет времени и все надежды и исторические аналогии с другими эпохами и странами уже не имеют смысла. Давно стало трюизмом говорить о глобальных кризисах: экологическом, нехватке продуктов питания, опасности клонирования и тому подобном. Не знаю, как их сравнить, какой из них ближе, а какой опаснее. Для меня более понятен другой, о котором стараются не вспоминать, — обилие накопленных человечеством возможностей самоуничтожения. Химическое, бактериологическое и даже ядерное оружие год от году становится все дешевле, мощнее и распространеннее.
Через 20 лет, которые, допустим, нужны России, чтобы приобрести какую-нибудь устойчивость, каждый арабский шейх-наркоделец или латиноамериканский генерал будут иметь возможность, если захотят, уничтожить на Земле все живое. Чтобы усилить контроль, мы все в большей степени отказываемся от свободы: немецкий бундестаг разрешает подслушивание частных разговоров, американское правительство безус-105 пешно пытается контролировать Саддама Хусейна, Каддафи, Милошевича. Тщетность этих попыток вполне очевидна. Конечно, в этой гонке может появиться какой-нибудь новый непредсказуемый фактор, который изменит столь невыгодное соотношение между возможностью гибели и выживания человечества, но независимо от этого, с моей точки зрения, все эти размышления не должны влиять на то, что мы делаем сегодня.
БЕСЕДА С АЛЕКСАНДРОМ ОГОРОДНИКОВЫМ
Огородников Александр Иоилевич,
род. 27.03.1950 г., религиозный активист.
Арестован 21.11.1978 г., осужден на 1 год общего режима. Статья 209.
Арестован повторно в лагере 15.09.1979 г. — 6 лет строгого режима плюс 5 лет ссылки; имел неотбытый срок по первому приговору. Статья 70. Участие в издании религиозного самиздатского журнала «Община», организация религиозно-философского семинара, устные высказывания, открытые письма. Вновь арестован в лагере 15.11.1985 г., осужден на 3 года строгого режима, имея неотбытый срок по предыдущему приговору. Статья 188 — 3.
Освобожден в 1987 г.
Вопрос: В чем состояли ваши разногласия и конфликты с системой? Какие способы сопротивления и борьбы с системой или отдельными ее проявлениями вы избрали? Каковы были цели вашей деятельности? Достигли ли вы, хотя бы частично, своих целей? Была ли ваша деятельность хоть в какой-то мере обусловлена личными причинами?