Вопрос: Как вы оцениваете годы, проведенные в заключении, дала ли вам что-нибудь тюрьма? Изменились ли ваши убеждения, отказались ли вы от дальнейшей деятельности?
Ответ: Убеждений я своих не изменил, от дальнейшей деятельности не отказался. Что дало заключение? Я слишком мало там находился, да в период, когда обстановка уже менялась. Дело не в большей мягкости к «семидесятникам», просто в политзонах оставалось значительно меньше людей, сидящих за убеждения. Зэковская солидарность, в отличие от 60-х годов, постепенно угасала. Той, настоящей лагерной школы, о которой знал из книг, я не получил.
О продолжающихся нарушениях свидетельствует нахождение в лагерях большинства осужденных по 190 — 1, «религиозным» статьям. Поэтому, в частности, и не отказался от дальнейшей активности — способствовать созданию подлинно плюралистического и демократического общества. До него еще, очевидно, далеко.
Вопрос: Что вы думаете о происходящих в СССР переменах, о политике гласности и перестройки? Намерены ли вы принять личное участие в этих новых процессах, в чем видите свою роль и роль различных слоев общества?
Ответ: Считаю, что нынешние перемены носят крайне ограниченный и непоследовательный характер. Они проводятся в основном на словах и исходят исключительно «сверху». Пока у меня нет оснований считать, что «наверху» есть люди, реально заинтересованные в кардинальном изменении системы. Уверен: при существующем политическом и общественном строе, при полной государственной экономической монополии (политизация экономики), при однопартийной системе настоящая демократия невозможна. Не исключено, что те круги «наверху», которые начали перестройку, будут поставлены перед альтернативой: менять систему или вернуться к прошлому. Если решение будет зависеть только от властей, они скорее всего выберут второй вариант. Поэтому неофициальное движение за права как никогда сохраняет свое значение и является единственной силой, которая готова бороться за перемены последовательно и до конца.
Роль отдельных слоев общества в новых процессах мне неясна, как неясен характер дифференциации общества. Личное участие, безусловно, принять намерен. Допускаю формы деятельности как не санкционированные властями, так и санкционированные, если таковые будут. Например, легальная регистрация неформальных объединений — одна из уже разрешенных форм.
Все люди должны отстаивать свои принципы до конца и в этих объединениях. Я против компромиссов по принципиальным вопросам. Я против, когда ради сохранения «легальности» люди идут на недопустимые идейные уступки.
Вопрос: Происходят ли изменения в области прав человека, что нужно сделать в этом направлении сегодня?
Ответ: Широкий вопрос. Начну с конца, с того, что необходимо сделать немедленно. Освободить всех осужденных за убеждения, в том числе по 64-й статье, и уголовников, если их действия имели политические мотивы.
Нужно, хотя бы на словах (чего власти не сделали, а пошли по дороге лжи, объявив о «помиловании преступников»), признать недопустимость такого рода репрессий. Фактически это означало бы не просто освобождение политзаключенных, а полную их реабилитацию. Сейчас же продолжают появляться статьи, в которых оставшихся в зонах узников совести называют в лучшем случае «государственными преступниками», а в худшем — «бандитами, фашистами и уголовниками». Лживо умалчивается, что осуждены эти люди за убеждения.
Власти дали право критиковать так называемые «отдельные недостатки», но до сих пор не признали понятие «права человека» в том смысле, в котором оно понимается в современном демократическом мире. Прежде всего говорится о социальном праве на труд, на жилье (кстати, многие вчерашние политзэки лишены и этих хваленых прав), политические же права и право на свободу вероисповедания остаются в тени официальной пропаганды.
Требуется скорейшее изменение законодательства, которое бы сделало противозаконными репрессии за убеждения и их распространение, за веру в Бога, за желание эмигрировать.
Пока закон узаконивает произвол. Закон все еще зиждется на старых основаниях. Поэтому сохраняется возможность в любой момент посадить еще больше людей.