И последнее: каждый человек должен иметь неотъемлемое право на выезд из страны и въезд обратно. Считаю право передвижения основным правом человека, данным природой, но отнятым здесь государством. Без этого права никогда не будет открытого общества, не будет коренных перемен. Советское общество остается сегодня закрытым. Пока сохраняются спецраспределители продуктов, одежды, автомобилей, квартир и прочего для партаппарата и иной номенклатуры — к лучшему ничего не переменится. Не верю, что партийная монополия сможет обеспечить подлинную демократию: из ее идеологии вытекает обратное, и она этого не отрицает.
Именно поэтому права человека в СССР никогда не будут выполняться в западном понимании, совершенствование не исключено только в социальной сфере, а не идеологической.
Вопрос: Каковы ваши ближайшие планы, общественные и житейские?
Ответ: О житейских планах затрудняюсь говорить: пока удалось устроиться только лифтером в дом, где живут писатели. Работу по специальности не предлагают (я химик, закончил университет). Собираюсь вносить посильный вклад в правозащитное движение.
С сентября 1987 года К. Попов — член Международного общества прав человека.
Один из создателей и секретарь Ассоциации помощи больным муковисцидозом. Советская Ассоциация помощи больным муковисцидозом была создана в ноябре 1989 года. Главная ее задача — содействовать облегчению участи детей, страдающих этим тяжелым наследственным заболеванием.
Вопрос (июнь 1999 г.): Как вы оцениваете положение в России сегодня?
Ответ: Скажу честно: отвечать мне не хотелось. Слишком уж давно я не занимаюсь общественной деятельностью и, кажется, где-то утерял право на выступление, не находясь, что называется, и на переднем крае, в гуще политической жизни страны.
Судьбы тех, кто прошел через советские политлагеря 70 — 80-х годов, сложились по-разному. Но вряд ли кто-либо за эти десять лет ни разу не задал себе вопроса: «За что боролись?» Задавал себе его и я. Не было ли это ошибкой? Не прошла ли наша работа впустую? Диссидентов, инакомыслящих в СССР называли по-всякому: демократами, оппозиционерами, правозащитниками, а то даже и революционерами. Но если нашей целью была демократия, то разве нынешний политический режим можно считать последовательно демократическим? Если говорить о правах человека, то разве они и сейчас не нарушаются? Если сравнивать советских диссидентов с революционерами прошлых эпох, радевших о «народном благе», то, может быть, сейчас народ живет не лучше, а где-то и хуже, чем двадцать лет назад?
Остается один ответ. Боролись мы не столько «за», сколько «против». Против тоталитарного, однопартийного государства, смертельно боявшегося собственных граждан и репрессиями затыкавшего им уши и рты. Против чудовищной официозной лжи, которую нас десять лет вынуждали не только выслушивать, но и постоянно говорить. Мы боролись за гласность против безгласности, за свободу против несвободы. И теперь, когда коммунистический тоталитаризм рухнул, мы свою цель считаем достигнутой. Конечно, я могу говорить, только имея в виду себя и других участников правозащитного движения в Советской России. Во многих регионах СССР существовали независимые общественные объединения с конкретной политической программой, а многие их участники сделали впоследствии профессиональную политическую карьеру.
Что же касается борцов за «счастье народное», то я не уверен, что могу себя к ним причислить. Скорее, не потому, что не считаю это важным, а потому, что в те годы очень трудно верилось в скорые перемены, а значит, и в достижимость какой-то реальной перестройки общества. Кстати, в советские времена многие искренне верили: диссидентам плевать на народ; они борются только за себя, за свое право высказаться. Сейчас такой упрек в адрес «демократов» можно услышать еще чаще. Ибо говорят это те, кто не понимает очевидной истины: экономическое процветание невозможно без экономической свободы, а последняя — без свободы духовной и политической. Впрочем, очевидность эта — не для всех, история дает немало примеров, якобы ее опровергающих, — от Чили до КНР. Но при более внимательном рассмотрении китайский опыт оказывается отнюдь не столь привлекательным, а в перспективе — отнюдь не столь бесконфликтно стабильным. Да у нас если уж и был такой шанс, то разве что лет тридцать назад, в эпоху хрущевской «оттепели». Вспомним: в тоталитарном Советском Союзе в самиздате выступали сторонники различных взглядов: либералы, социалисты, монархисты, анархисты, даже коммунисты.