Для меня существенны следующие права: молиться и воспитывать детей в духе своей религии, право на эмиграцию. Все эти права — следствия, база же — религиозная свобода. Эмиграция не является базовым правом, ведь даже классические авторитарные режимы ее допускают при нарушении всех других прав. Пока советская власть не поднимает меч против религии, общество может выжить. Но когда преследуется религия — дорога палачам открыта. Меня этому научила история.
Вопрос: Каковы ваши ближайшие планы, общественные и житейские?
Ответ: Готовлюсь принять «гиюр» — важнейшее в моей жизни событие. Житейские планы — поскорее выехать с семьей в Израиль.
М. Ривкин прибыл в Израиль в феврале 1989 года. В 1989–1990 годах обучался в йешиве (религиозном учебном заведении). В 1991 году поступил в Еврейскую теологическую семинарию в Иерусалиме — высшее учебное заведение, готовящее раввинов и преподавателей иудаизма.
В 1992 году стал членом партии «Шинуй» («Перемена»). В этом же году активно участвовал в избирательной кампании блока левых сил «Мерец», поддерживающего идею территориального компромисса с арабами, полной секуляризации государства, защиты гуманитарных прав всех меньшинств, включая русских репатриантов. С 1993 года — член иерусалимского городского секретариата партии «Шинуй». Участвует в работе семинара по подготовке новых лидеров для русскоязычной общины.
Был делегатом съезда Сионистского форума (самой авторитетной из организаций русских репатриантов), который состоялся в январе 1993 года. Член подкомиссии форума по еврейскому сионистскому воспитанию. Член иерусалимской городской комиссии по абсорбции, занимается улучшением условий жизни репатриантов из России.
Вопрос (июнь 1999 г.): Как вы оцениваете положение в России сегодня?
Ответ: Меня очень интересует, что происходит в России. Я и сейчас, будучи консервативным раввином и профессиональным политическим активистом в Израиле, считаю себя частью русского культурного пространства. Чем глубже я врастаю в Израиль, тем сильнее я ощущаю свою связь с Россией. Я стал консервативным раввином, но это нисколько не отдаляет меня от России. Я продолжаю читать русскую прессу, недавно перечитал всего Достоевского. Сейчас я думаю возобновить связи с моими бывшими «подельниками». Некоторые из них, например, стали участвовать в движении «Яблоко». Система моих ценностей не изменилась, и в Израиле я отстаиваю те же убеждения, которые отстаивал в России много лет назад.
Главное для меня — свобода личности, и я за это борюсь в Израиле, где аргументы моих оппонентов похожи на идеологемы советской власти.
Я как-то сказал своему оппоненту, тоже раввину: «Абсурд, что два гражданина Израиля не могут вступить в брак, если один из них или оба не евреи по еврейским религиозным законам. У нас нет светского законодательства о браке».
Он мне ответил: «Да, но его принятие может вызвать нежелательный политический резонанс!»
Мой же аргумент — жизнь живых людей важнее политических концепций.
В СССР тоже приводились политические аргументы во имя абстрактных ценностей. Для меня это — ничто по сравнению с правами каждого отдельного человека. Когда-то в СССР много говорилось о великой общности под названием «советский народ». Нечто похожее происходит в Израиле. Здесь, как и в СССР, существует официальная регистрация национальности: еврей, араб или просто «не записан» — в удостоверении личности.
В Израиле делается акцент на то, что мы единый военный лагерь, что нам всем нужно сплотиться. С другой стороны, те, кто так говорит, являются сторонниками регистрации по национальному признаку.