Не дождавшись от меня отказа от борьбы за свои права, власти пошли дальше. В 1973 году меня бросили в спецпсихбольницу (СПБ) в городе Сычевка Брянской области. Таким образом, властям теперь, во-первых, не надо было заботиться о сроках моего освобождения, а во-вторых, они чувствовали свою полнейшую безнаказанность.
К этому времени, однако, мое имя уже стало довольно известно, и в 1976 году КГБ был вынужден меня освободить.
С 1976 года я стал работать инженером по наладке газового оборудования. В 1981 году с меня сняли диагноз психически больного, я много ездил по работе по Сибири и в 1982 году передал на Запад сведения об использовании труда заключенных на одной из «строек века» — газопроводе в Европу. Последствие этой истории вы, конечно, помните: президент США Р. Рейган наложил вето на поставку в СССР газового оборудования. Другое следствие не так известно: в том же году меня осудили в третий раз и снова бросили в известную вам уже СПБ «Сычевка». Затем меня перевели в СПБ в г. Орел, потом в СПБ в г. Смоленске и лишь 9 октября 1987 года, после многолетней международной кампании за мое освобождение, меня выпустили, наконец, из психбольницы г. Калуги на «свободу». Правда, и на сей раз слово «свобода» я беру в кавычки. Мне сказали, что меня лишают гражданства и что я должен покинуть СССР до ноября, а иначе меня снова поместят в больницу.
За все время, проведенное в заключении, никогда не шел на компромиссы, вину свою признать отказался — это значило бы отречься от правды и от самого себя. О впечатлениях говорить просто смешно: побудьте под уколами в психушке несколько лет. Какие будут впечатления?
Вопрос: Какова была тактика вашего поведения в тюрьме или лагере? Имели ли конфликты с администрацией, допускали уступки?
Ответ: О тактике не думал, может быть, поэтому и имел постоянные конфликты с администрацией лагерей и психбольниц. На уступки не шел, да о них, по большому счету, и речи не шло в СПБ (спецпсихболь-ницах тюремного типа).
Вопрос: Расскажите об условиях содержания в заключении, что было самым трудным?
Ответ: О лагерях и тюрьмах знают достаточно. СПБ остается для всего мира тайной. Представить, что там творится, трудно, не побывав. Поэтому дам лишь справку, без эмоций.
ЧТО ТАКОЕ СПБ?
СПБ — это система зданий, окруженная забором, колючей проволокой, с сигнализацией и охраной, в точности такой же, как в обычной тюрьме.
ВНУТРИ — камеры, замки, «глазки», охранники в погонах. Тяжести режима многие не выдерживают. Самоубийства в СПБ не редкость.
ДИСЦИПЛИНА внутри поддерживается либо обычными тюремными средствами, либо сильнейшими психотропными препаратами, например такими, которые из-за их опасности для здоровья теперь редко применяются психиатрами в демократических странах.
КОНТИНГЕНТ. 1. Скрывающиеся от сурового наказания уголовники. 2. Осужденные по статьям 190 —1 и 70 УК РСФСР, т. е. за «клевету на советский строй» и «антисоветскую агитацию и пропаганду».
На мой взгляд, в СПБ до 90 % — здоровые люди.
ПИТАНИЕ. Завтрак: еле коричневый чай-бурда, два кусочка сахар, каша перловая или пшенная (рис, гречка — очень редко). В каше глазок жира, хлеб черный, но тоже ограничен, в других же психушках черный хлеб не ограничен. Обед: суп помойного вида, типа мути с рыбьими костями из мойвы или минтая или щи с кислой капустой с парой плавающих жиринок. На второе — черпак каши из перловки или пшена. Ужин: опять подобие чая, каша или картошка, мятая с куском рыбы — минтая или мойвы.
ТРУД в СПБ г. Орла обязательно-принудительный, по 6 часов в день, даны нормы выработки. План выполняешь — платят 6 рублей в месяц, не выполняешь — не платят. В трудовых цехах СПБ больные сверлят диски для тракторов, ставя на них заклепки. От сверления в помещении тяжелый воздух, загрязненность атмосферы цеха ужасная. По выходе из цеха больные долго откашливаются черной мокротой. Грохот же и шум еще невыносимее. Если учесть, что многие работают под действием нейролептиков, и без того заливших голову «чугуном», то иначе как страдальцами людей не назовешь. По сути это беспардонная эксплуатация, прикрытая демагогией о «пользе» труда для выздоравливания. СПБ, как и все в СССР, на хозрасчете, на самоокупаемости: всё оплачивают больные, даже свои пытки-лекарства. В цехах для сверления дисков выдают острые, тяжелые предметы — орудия труда, вплоть до молотков. Но когда в отделении из столовой пропадает ложка, начинается лицемерный переполох, обыски всех и вся, угрозы никогда не выпустить и т. д. Больных постоянно используют при всех внутренних и внешних ремонтах больничных корпусов. Мытье полов, туалетов — это уж само собой разумеется. Все новые корпуса на территории СПБ построены больными зэками. Снегоуборочные работы зимой, рытье траншей — всё выполняют обитатели СПБ в ветхих одежонках, на плохом корме, под уколами — за одну надежду на освобождение из преисподней. Люди стараются угодить врачам, во власти которых находятся, так как срока у них нет…