Ответ: Я занимался, так сказать, диссидентской деятельностью, потому что мне многое не нравилось в моей стране. Главным образом то, что некоторые законы просто не соблюдались, а другие постоянно нарушались. При таком положении государство становится неправовым. Не люблю ложь, которой так много вокруг.
Способом борьбы с тем, что мне не нравится, я избрал участие в выпуске самиздатского бюллетеня «Хроника текущих событий». В задачу «Хроники» входило освещение нарушений гражданских и политических прав советских людей. Публиковались факты преследований за мнения и их распространение, за желание просто читать книги. Идея создания бюллетеня принадлежала известной правозащитнице и поэтессе Наталье Горбаневской. Она и издала первый выпуск 30 апреля 1968 года. Третий выпуск, датированный 31 августа 1968 года, специально был посвящен событиям в Чехословакии. После выезда Горбаневской на Запад «Хроника» не прекратила свое существование. Бюллетень распечатывался на обычной пишущей машинке, правда, 19-й выпуск, кроме того, был размножен при помощи множительного устройства Александром Болонкиным, через некоторое время арестованным. Распространялся бюллетень стихийно, о его материалах становилось известно. Помимо этого, в Советский Союз попадала «Хроника», перепечатанная типографским способом на Западе Валерием Чалидзе («Хроника-Пресс»). Было также русское издание, осуществленное Фондом имени А. Герцена в Амстердаме. Среди корреспондентов бюллетеня были родственники и друзья арестованных по политическим статьям. За участие в изготовлении «Хроники» были арестованы в 1974 году Сергей Ковалев и в 1979 году Татьяна Великанова. К 1983 году бюллетень распространялся значительно меньше. Я был арестован 17 ноября 1983 года. Участие в изготовлении «Хроники» инкриминировалось также (по второму лагерному делу) А. Лавуту.
Главной целью всех участвовавших в издании бюллетеня было поведать миру о нарушениях в области прав человека, способствовать уменьшению этих нарушений. Мы хотели пригвоздить к позорному столбу нарушителей закона.
Кое-что в этом последнем отношении удалось. Что касается уменьшения нарушений, то здесь я сомневаюсь. Однако уверен, что «Хроника» способствовала смягчению репрессивных действий властей, во всяком случае в лагерях, где содержались политзаключенные. Администрация стала вести себя несколько сдержаннее.
Кроме участия в изготовлении «Хроники» мне инкриминировали также распространение самиздатской литературы (т. е. то, что давал друзьям читать книги).
Моя диссидентская деятельность началась с того, что, будучи преподавателем МГУ, я подписал письмо (так называемое «письмо 99») в защиту математика Александра Вольпина, насильственно госпитализированного в психиатрическую больницу. Письмо это подписали академик П. С. Новиков, десятки докторов и кандидатов наук, среди которых был и я. (Кстати, в результате первого ареста я тоже находился на принудительном лечении в психиатрической больнице.) За эту подпись меня уволили с работы. После этого у меня сам собой постепенно уменьшился круг знакомых и друзей. Случись мне жить в провинции, всего, что произошло, могло и не быть.
Вопрос: Как вы относились к возможному аресту? Шли на него сознательно, рассчитывали степень риска или были убеждены, что сможете его избежать, действуя строго в правовых рамках?
Ответ: С одной стороны, понимал, что меня вполне могут арестовать, с другой стороны, старался избежать ареста. Скрывал свое участие в выпуске «Хроники». Хотя я не нарушал закона, я хорошо знал, что то, что я делал, преследуется властями.
Вопрос: Как вы перенесли переход из вольной жизни в заключение? Как происходили арест, следствие, какие конкретные обвинения вам предъявили? Допускали ли вы на следствии компромиссы, признали ли вину или продолжали отстаивать свои убеждения? Наиболее яркие впечатления этого периода?
Ответ: В моей жизни было два ареста. Первый — 28 сентября 1972 года — перенес спокойно, достаточно хладнокровно. Во второй раз, в ноябре 1983 года, чувствовал себя значительно хуже, хотя и был готов к аресту, и опыт уже имел.
В 1972 году пришли в 15 часов 45 минут дня. За восемь месяцев до этого был арестован Кронид Любарский. Незадолго до ареста меня вызывали в КГБ и просили дать письменное обязательство о прекращении деятельности. Когда в мою дверь позвонили, я решил «подстраховаться»: набрал номер Чалидзе и положил трубку рядом с телефонным аппаратом, когда я понял, что это сотрудники КГБ, то сообщил об этом по телефону. Поэтому к моменту, когда меня увозили, к подъезду моего дома приехали Андрей Дмитриевич Сахаров, Володя Альбрехт и Иван Рудаков. Во второй раз меня арестовали, когда я, направляясь на работу, подходил к станции метро. Ко мне подошел человек и, улыбаясь, сказал: «Здравствуйте, Юрий Александрович! Давно не виделись!» Меня отвезли в 15-е отделение милиции, потом весь день рылись в квартире: проводили обыск. Как я потом узнал, обыски были одновременно еще в четырех местах. Мне предъявили постановление о применении меры пресечения — заключения под стражу. Первоначально обвинили по шести пунктам, весьма жалким, а именно участие в изготовлении четырех выпусков «Хроники» и один факт ознакомления с одним выпуском «Хроники» одного человека, а также хранение книг дома «с целью распространения». 30 декабря 1983 года в «чистосердечных показаниях» я написал, что впредь буду признавать себя виновным, говорить то, что хотят они. На суде я сказал: «Признаю себя виновным, но не признаю, что «Хроника» была ложной и клеветнической», т. е., другими словами, по существу, заявил, что виновным себя не считаю, так как издание бюллетеня не подпадает под 70-ю статью (антисоветская агитация и пропаганда с целью подрыва или ослабления строя).