— Хм, девочки. — проговариваю, уперев руки в бока. — кто за Новый Год? И чтоб украсить немного дом к празднику?
— Я-я-я-я-я-я!!! — подскакивают близняшки, подняв руки и толкаясь между собой. Их цель на сегодня сделать меня глухой, не иначе. Ловлю задумчивый взгляд карих глаз.
— А ты, Варь?
— А что делать надо? — спрашивает девочка.
— У вас елочные игрушки есть?
— Папа разбил, когда мама ушла, — проговаривает девочка, — а новых не покупали. М-да уж. Какой…экспрессивный мужчина, а елочные игрушки-то при чем? Но! Это нисколько не убавляет моего энтузиазма. Вот хочется мне этим деткам показать, каким бывает праздник. Сама не знаю почему, ведь в своей квартире единственно, что ветку ели поставлю, и игрушки на нее навешаю и то хорошо. И так уже год пятый на моей памяти. А тут во мне просыпается пионер-активистка Клюквенная, встает по стойке смирно и дудит в дудку… ну или во что они там дудели. Уж если меня занесло в другую сторону от моей мечты Нового Года, не дадим мечте пропасть и на новом месте! Ну, Снеговик Федорович, получите вы свою избушку в самом нарядном виде! Все же придется вам видимо убирать мишуру. И внутри меня та же активистка, потирая ручки, издает дьявольский смех. Господи, да что со мной?
— Цветная бумага и картон есть? — спрашиваю. Варя на мгновенье задумывается и потом кивает.
— А знаешь, где папа конфеты прячет?
— Пф, — фыркает одна из близняшек, — это все знают!
— А красивые салфетки есть?
— Есть! — кричит другая
— Так — хлопаю в ладоши, — все несите сюда, — я покажу, как снежинки вырезать и гирлянды с игрушками делать!
Мы располагаемся прямо в гостиной на полу и я, вспоминая свою молодость, и активное посещение кружков «Сделай сам» учу и показываю, что и как нужно сделать. Девочки умные, все схватывают на лету. Особенно Варя, ну может, потому что ей уже тринадцать, а девочкам только по шесть и время от времени (это обязательно!) им нужно друг с другом потолкаться и поспорить. Во время всех этих подготовок Варя предлагает приготовить «салат Оливье и что-нибудь перекусить, как на настоящий Новый Год», и конечно, все единогласно согласны. А я поражена, что тринадцатилетний ребенок умеет готовить. Мой максимум в тринадцать был кружок «Сделай сам» и вон только в двадцать девять пригодился. Через час я с легкостью могу различить Машу от Даши, у первой глаза круглее и щечки больше. Удивительно, как я их могла вообще путать. И мне настолько уютно и комфортно в этой девчачьей компании, словно я их знаю уже тысячу лет, и они меня столько же.
— А мы пойдем пускать салюты? — неожиданно загораются глаза у Даши. — Пожалуйста-а-а-а- протягивает Маша.
— Но у меня нет, салютов, — расстроено проговариваю.
— У папы есть ракеты в подвале, целая коробка, — проговаривает Варя за моей спиной, — но он не разрешает брать. Они остались с того Нового Года, когда мама ушла…
Ого. Мама ушла на Новый Год? Вот это подарочек, да сюрпризик. Вот это мамочка. Вот что Снеговик так распсиховался и игрушки побил. М-да уж, чем дальше, тем интереснее.
— Ну… — задумываюсь над последствиями, — не станет же он возражать, если мы всего четыре штучки возьмем?
— Ну, пожалуйста-а-а-а-а — просят близняшки.
— Только в подвале света нет. А фонарик у папы в комнате. Я вам свечку принесу! — решает Варя. Мне? То есть, не сговариваясь, решили, что иду я? Отлично! Почему бы и нет?
А потому что, надо было себе ответить в тот момент, Альвина, сегодня явно, ну вот явно не твой день. Именно эти мысли мелькнули в моей просветленной голове, когда я, наклоняясь над коробкой и читая названия, нечаянно подожгла шесть фитилей одновременно. В подвале у Снеговика начался Новый Год на час раньше положенного, напугав меня до чертиков. Ракеты с шипением носились от стены к потолке и по кругу к другой стене, заставляя меня бегать по подвалу и кричать не своим голосом.
— Кто? Что? Где?
На пороге успеваю заметить перепуганного хозяина дома в одних трусах и с кочергой в руке. Вот и думай теперь: то ли на его шикарное тело смотри, то ли на трусы пялься, то ли ори, да бегай. Но как по мне, я шикарно справилась абсолютно со всем, до того момента как его сильные руки не поймали меня и не прижали к стенке, выбивая последний воздух из моих легких.
— Я, девочки… эта, — запыхавшись, объясняю. Ну что он совсем уже, не понимает что ли? Странная дрожь проходит по телу от его прикосновения. И вдруг вмиг подвал погружается во тьму и тишину. Слышно лишь наше перемешанное дыхание. Прикрываю глаза. Не знаю, кажется, сейчас поцелует, и сердце замирает от предвкушения…