Все отдыхали, разминались, болтали. Только бородатый Джон не унимался и подпрыгивая ждал, когда принимающий разрешит открыть последние ворота. Все то время, пока загонщики были в вольерах, старый Джон весело о чем-то болтал, и Джон-помощник почувствовал раздражение, думая, что его покровитель совсем ничего не чувствует и вообще за него не волнуется. Ни за него, ни за то, что в загонах все-таки могут быть другие видящие.
— Забрать надо двоих, — сказал вдруг принимающий, оторвав ухо от шепчущего ему что-то Джона на пенсии. — Кто хочет? Остальные могут идти отдыхать. Только этих с собой заберите. — Он указал рукой на пристегнутых к жерди у стены самок и детенышей. Самую буйную оглушили, но все равно пристегнули за ногу. Так она и лежала среди кучи трясущихся немытых тел.
— Я! — радостно отозвался бородач, пока один из Джонов не менее радостно начал снимать шлем и расстегивать костюм, в котором изрядно вспотел.
— Можно идти? Отлично, — сказал он и, кивнув другому, направился с ним к жерди.
Он отделил нескольких самок и соединил их одной цепью. Подождал, пока второй сделает то же с остальными, а потом оба пошли к лифтам. Оглушенная самка бесформенным мешком тянулась за ними, собирая головой немногочисленные углы и кочки. Заботиться о ее ранениях не имело смысла — все равно забивать.
— А ты что же? — скрывая волнение в голосе, спросил старый Джон, провожавший задними глазами гадкую процессию.
Джон-помощник замялся. Хорошо бы уйти. Этот загон самый жуткий, отсюда когда-то пришел Старец, и именно после истории с ним Джону начали сниться кошмары. Но что-то в голосе старого натолкнуло на мысль, что он о чем-то знает или подозревает, и сейчас что-то будет.
Пока он молчал, Джон-пенсионер подошел к нему. Пришлось снять шлем, чтоб поговорить.
— Пойдем, соком тебя напою. Слышал, ты на особой диете, витаминов не хватает, — специально громко позвал он.
— Верно. Но осталось немного. Как оставить Джона? Все-таки двоих надо забирать. Как раз одного я, другого он.
— И то правда, — отозвался принимающий Джон и нажал на кнопку, чтобы ворота открывались.
Черные створки, как обычно, бесшумно разъехались, впустив в коридор неприятный яркий свет. Джон еле успел защелкнуть шлем, но в загоне поработал быстрее напарника. Тот искал самца по ТЗ*, пополнее, а Джон схватил первого попавшегося, к счастью, удачно оказавшегося и жирненьким, и тихим, и, что самое важное, однозначно не говорящим. Он так и жевал кусок курицы, пока Джон тянул его в темноту, взяв за складчатую шею.
Принимающий пристегнул самчика к цепи на стене, тот даже не пикнул. Когда Джон уже собирался к лифту, тяжело выдохнув, он по лицу старого Джона, смотрящего на ворота, понял, что что-то не так.
— Онаука, — прошептал Джон-пенсионер. Помощник услышал его лишь потому, что уже снял шлем, чтобы лучше видеть.
Бородатый Джон вел брыкающегося самца, низкого, но пухленького. Тот выл и пинался, но когда загонщик пересек барьер, фильтрующий кислород и поглощающий солнечный свет, мальчик затих и уставился на Джонов.
Бородатый швырнул его к сородичу, принимающий быстро прицепил и его, чтоб не успел оклематься и не начал буйствовать снова. У Джона-помощника тем временем сердца зашлись в неровном быстром ритме. Он чуть не спросил вслух у покровителя, не показалось ли ему. Но он знал, что ему не показалось. Догадку подтвердил бородатый Джон, подойдя к ним и сняв шлем.
— Смотрите, что у него в руке было, — и он вытащил из-за пазухи книгу.
Джона пробил ледяной пот. Книга — явный признак того, что на данной планете была цивилизация. Она была, хоть и старой, но хорошо сохранившейся, и даже не прикасаясь к ней можно было понять, что сделана она была не руками, а с помощью механизмов. "То есть, на этой планете было книгопечатание… Заводы по изготовлению бумаги, издательства, где эти книги выпускали…" Джон осознал, что давно уже уже это знает, просто услужливый мозг скрывал от него это знание, дабы не расстраивать. "Я ничего не могу сделать. Кто мне теперь поможет?" — Он посмотрел на самца, которого привел бородатый Джон. Тот забился к стенке, прикрывшись вторым самцом. Глаз было не видно, но это было и не нужно — Джон знал, что они такие же, как у Старца.
— Чего только не найдешь в загонах, а? — вырывая его из раздумий, спросил загонщик веселым тоном.
— Безобразие! — громко ответил Джон на пенсии. — Ничего не меняется, никакие реформы не помогают! Ну что это такое! Сколько раз я говорил, что пора бы прибраться в загонах, а верхи все одно и то же говорят: "Нет людей, нет людей!" — и он под шумок вырвал из рук загонщика книгу.