— Тааарц! — он постарался вложить в свои слова какой-то величественный смысл.
— Ты знаешь Старца? Видел его?
— Тарц! — Толстый встал и зашагал по пещере, изображая кого-то, кто собирает с пола вещи. Потом он увидел мешок и взял его. Немного повертев в неуклюжих ручонках, он раскрыл его и кинул туда недоеденную лепешку. Потом показал на потолок пещеры, но резко замер и погрустнел.
— Ты все? Закончил?
В ответ мальчик потянул Беляка из пещеры. Выходить было боязно, но ведь уже настала ночь, и даже говядинцы спали. Беляку пришлось повиноваться, тем более, любопытство брало верх.
Толстый вышел к тому самому кусту, где днем они с Беляком познакомились, и показал пальцем вверх. Беляк посмотрел — обычное ночное небо: немного облаков и много звезд, одна-единственная луна.
— И что?
Мальчик снова начал свои манипуляции с мешком.
— Ты не наелся, что ли? Тебе худеть надо, так что терпи.
Толстый обиженно посмотрел на учителя. Он снова показал на небо, сказал «Тарц!» и начал собирать невидимые вещи в мешок.
— Ты видел Старца? — Беляк и хотел, и не хотел произносить это. Ему не хватало знаний, чтобы понять свои чувства.
— Тарц!
4
Узнать историю о Старце удалось лишь через год, когда Беляк и думать о ней забыл. Толстый оказался умнее, чем он думал, так что через какое-то время Беляк переименовал его в Зазнайку — это слово он взял из букваря. Зазнайкой был мальчик, который мало знал, но всем хвастался своими знаниями. Имя ученику подходило еще и потому, что он похудел.
— Я голодный был, не спал, а тут человек в мешок мою еду собирает, — мальчик так и не перестал шепелявить, язык ему будто мешал разговаривать, хотя в пережевывании пищи активно помогал.
— Твою еду? — усмехнулся Беляк. Он подумал, что плюсы в наличии ученика все-таки есть: и собеседник, и время есть на что тратить, и смешит к тому же.
— Я тогда всю еду моей считал. Я на него крикнул и схватил какую-то кость, на ней только жилка висела. Я ее жевать, а Старец ее у меня изо рта вырвал. Я заорал, а он мне рот закрыл и говорит: «Старец, Старец, Старец», и в себя тычет. Я тогда ничего не понял. Я же не знал, что это имя. А потом я его несколько ночей ждал. И когда он приходил, я ему мясо давал, а он головой качал и брал… овощи, — надменно поморщившись проговорил Зазнайка относительно новое слово. — Он мне говорил, что мясо есть нельзя.
— Странно, что ты это помнишь, — задумчиво сказал Беляк. — Я ничего из той жизни не помню.
— Как не помнить, ведь я его почти каждую ночь видел. Пока у него ты не появился. Тогда я боялся подходить, вот и перестал.
— Так он с тобой познакомился до меня, — констатировал Беляк. Почему-то это известие принесло ему чувство обиды, глубоко засевшее в груди. Он не смог скрыть этого, или Зазнайка был очень проницательным, потому что он спросил:
— Ты обиделся на него? Мне не надо было рассказывать.
— Нет, — соврал Беляк. — Просто думаю, почему Старец выбрал меня в ученики, а не тебя.
— Я, наверное, был маленький.
— Иногда, Зазнайка, мне неприятно, что ты такой умный.
Это было сказано не в шутку, как обычно делал Беляк, поэтому Зазнайка молча ушел в пещеру. Ему очень нравилось наблюдать за небом через небольшую дыру, и за это он тоже не нравился Беляку, ведь тот поначалу ужасно боялся тоннеля. Почти весь день учитель и ученик проводили порознь, и только под вечер встречались для того, чтобы поговорить.
Беляк показывал Зазнайке книги, но читать пока не научил. Он совершенно не помнил, как сам начал понимать слова, видеть их смысл сквозь буквы, поэтому не знал, как начать обучение Зазнайки. Пока что они остановились на рассматривании букваря. Ну, и в один из дней, уже давно, Беляк в порыве хорошего настроения рассказал ученику историю из самой интересной книжки.
Сейчас Беляк задумчиво изучал солнечные часы, пока его ученик проводил самое теплое время дня в прохладе пещеры (он даже стал более бледным за этот год). Беляк думал, мог ли он так же не нравиться своему учителю, или это именно с ним что-то не так. Он все еще не мог понять, что люди бывают разные.
Что произошло с ним за это время? Как только он взял в ученики мальчика, он перестал развиваться сам. Может, в этом все дело? Был бы Старец здесь, он бы объяснил. У Беляка снова проснулось в груди то тяжелое чувство, и он вдруг так сильно захотел дать Старцу по морде. Только тот, наверное, давно уже стал мылом. Этим загадочным предметом, который, по всей видимости, очень ценен и дорог. Беляк вздохнул.
Сегодня была пятница. Вот уже больше месяца Беляк выходил каждую пятницу из пещеры и смело смотрел на Хозяев, но они забирали еще меньше говядинцев, чем раньше — одного-двух, и быстро уходили. Беляку не хватало смелости подойти к ним самому, и он каждый раз просто стоял и смотрел на безмолвных тупых существ, которых уводили загадочные черные фигуры, всем своим видом показывающие власть над ними.