Иришка схватила трико и принялась торопливо одеваться – некрасиво сгорбившись и прикрываясь ладошками. Маллет отвернулся, кусая губы. Старик же поднял мою рубашку и принялся с удивлением разглядывать:
– Хм… Похоже на одежду отщепенца. Девочка моя, тебе придётся объяснить, кто этот юноша. Откуда он. И пусть эти объяснения прозвучат убедительно, иначе даже моё слово окажется не в силах защитить вас.
Он со значением посмотрел на меня. К моему удивлению, взгляд старика оказался тёплым и сочувственным.
– Он – срединник, – просто сказала Иртанетта.
– Что?! – Брови Маллета поползли вверх. – Ты… вы отдаёте себе отчёт в том, что только что сказали, Ваше Высочество?
– Он – срединник, – упрямо повторила она. – Клянусь.
– Я слышал смех принцессы, – задумчиво проговорил старик. – Маллет, похоже, нам следует рискнуть… Рано или поздно предсказания сбываются. Ты рискуешь попасть в историю как человек, убивший срединника.
Он протянул мне одежду. Я жадно схватил её и принялся одеваться. От долгого лежания на солнце джинсы раскалились, но это были пустяки. Уж получше, чем стоять голышом, ожидая, пока громила со шпагой решит тебя проткнуть.
Что-то кольнуло пальцы. В рукаве пряталось какое-то животное. Я встряхнул рубашку, и на песок выпал крабик-бретёр – в точности такой, какого я оставил на станции. Воровато оглянувшись, я достал из кармана коробочку и запихал туда краба. Пригодится.
– Боюсь, что это лишь отговорки, сир Анфортас. Впрочем, если вы берёте ответственность…
– Беру, беру, – махнул рукой старик. – Можешь отправляться к сиру Белэйну, сообщить, что его дочери ничто не угрожает. Она находится под попечительством Рыбака и скоро прибудет во дворец.
– Благодарю вас, сир Анфортас, – Маллет стал на одно колено и торжественно поклонился. После чего встал и, не оборачиваясь, побрёл к скалам. Интересно, как он будет подниматься? Он что, летать умеет?
Рыбак с усмешкой смотрел ему вслед:
– Горяч, парень… Жаль, что из простых. Из него вышел бы прекрасный рыцарь. – Он обернулся к принцессе: – Что ж, Ваше Высочество, не будем искушать судьбу. Пора возвращаться во дворец.
Иртанетта с достоинством направилась к воде. Только сейчас я заметил привязанную среди камней лодку. Наш новый знакомый подхватил удочку и двинулся следом за девчонкой. Проходя мимо, он положил руку мне на плечо:
– Счастливая звезда ведёт тебя, парень. А может, и всех нас… Ты ведь не обидишь девочку, да? Маллет отыщет тебя везде, где бы ты ни спрятался. И на Земле, и на Тевайзе.
От старика несло сладковатым душком болезни. Ни страха, ни отвращения я не чувствовал. Говоря со мной, Анфортас смотрел вдаль, словно разглядывая нечто, видимое лишь ему. И улыбался – невесть чему.
Иришка первая забралась в лодку. Вслед за ней через борт тяжело перевалился старик. Искалеченная нога причиняла ему сильные мучения. Я видел, как он морщится при каждом движении, но ни слова жалобы так и не прозвучало.
Моя очередь была последней. Я отвязал лодку и толкнул её подальше от берега, затем запрыгнул внутрь. Мы с Иртанеттой устроились на корме, Рыбак взялся за вёсла. Грёб он здорово: вёсла уходили в воду почти без брызг, и лодка легко мчалась по морю.
– Как ваше здоровье, сир Анфортас? – скромно опустив глаза, спросила Иришка.
– Не жалуемся, Ваше Высочество, – усмехнулся тот.
– А улов?
– Ну, у тебя-то, думаю, улов получше будет. – Он подмигнул принцессе, и добавил неожиданно сурово: – Господин Астор бьётся в истерике. Ты сорвала ему репетицию.
– А, – отмахнулась девчонка. – У него вечно истерики. Ему женщиной надо было родиться.
Некоторое время мы сидели молча. Лишь плеск вёсел да пронзительный хохот чайки нарушали тишину. Наконец Анфортас спросил:
– Ты заглядывала в зеркало?
– Да. И он тоже.
– Что замышляет Красный рыцарь?
Иртанетта скорчила досадливую гримаску и не ответила. Тогда Анфортас обратился ко мне:
– А ты? Ты что скажешь, срединник?
– Я видел своё будущее, – осторожно ответил я. – Другие миры. Но я ничего не понял.
– Так обычно и бывает. Трудно истолковать предсказания Ока, прежде чем они сбудутся.
– А о каком пророчестве вы говорили с Маллетом?
Иришка яростно пнула меня в голень. Не будь она босиком, я бы взвыл. Старик задумался:
– Тяжело говорить об этом… Думаю, ты скоро всё узнаешь сам. Моя рана, жизнь Иртанетты, судьба Лонота – всё сплелось в тугой узел. Один господь знает, кто может его развязать.
Больше он не сказал ни слова. До самого момента, как мы приплыли в город.
Провожать нас Рыбак не стал – как он объяснил, ему тяжело ходить по земле. Рана его тяжела, и лишь море даёт облегчение. Анфортас взял с Иришки слово, что она пойдёт прямо во дворец, никуда не сворачивая, после чего отпустил нас.