Успели мы вовремя. Впрочем, могло ли быть иначе? Без принцессы праздник всё равно бы не начался.
Мы прошли сквозь сверкающие медью ворота. Гвардейцы смотрели на меня настороженно, и принцесса демонстративно взяла меня за руку.
Пока мы шли к дворцу, я весь извертелся. Аллеи, фонтаны, статуи – дворцовая роскошь не давала мне покоя. Я сравнивал с ними достопримечательности Каза и огорчался: в какой нищете мне пришлось жить! Слуги оглядывались на меня, перешёптываясь и хихикая. Кто-то не удержался и показал пальцем.
Когда мы поравнялись с дворцовой колоннадой, навстречу выплыла толстуха в розовом платье. Увидев Иришку, она всплеснула руками:
– Ваше Высочество! Ах, ах!.. В каком виде! Ужас! Боже! Немедленно переодеваться!
От её натиска мы отступили на шаг. Толстуха склонилась к нам и торопливо зашептала:
– Ох, деточки, лучше бы вам не идти парадным ходом. Там сир Итер. Сегодня он как с цепи сорвался.
Иртанетта нахмурилась:
– Это дом моего отца, госпожа Герцелойна. И пусть этот хам и мерзавец не воображает о себе много. Думает, раз красные доспехи надел, так… так…
– Что за ужасный лексикон, Ваше Высочество? – отшатнулась дама. – Где вы набрались этих ужасных слов?!
На дурацкие вопросы лучше не отвечать. Принцесса двинулась к парадным дверям. Я не удержался и показал розовой тётке язык. Пусть знает!
Толстуха не преувеличивала. На парадной лестнице царил разгром. Человек двадцать громил в вишнёвых камзолах пьянствовали прямо на ступеньках, среди обломков статуй и разбитой мебели. Золотисто-серые ковры были загажены землёй из разбитых цветочных горшков.
На нижней площадке лестницы горел костёр. Возле него на корточках сидел рыжебородый тощий человечек в алом плаще. Глядя на его лицо, я сразу понял, что он ужасно самолюбив. И мясо он жарил не потому, что проголодался, а из вредности. Чтобы досадить хозяину дома.
В свете пламени рукоять его шпаги поблескивала алым. Именно это оружие я видел в зеркале.
Иришка вздохнула и отпустила мой локоть. На негнущихся ногах она подошла к костру. Рыжий сорвал с вертела зубами кусок мяса и вопросительно посмотрел на принцессу.
– Сир Итер, – объявила Иртанетта, – вы с ума сошли! Дея… деяние это… недостойно благородного рыцаря! Мой отец из вас рагу сделает!
– К-крошка, – задушевно ответил рыжий. От выпитого язык его заплетался: – Твой папик в к-курсе. Он п‑просил передать чтобы т-ты поцеловала дядю Итера. К‑как придёшь.
На верхней площадке заржали. Отчаянно взвизгнула женщина. Послышались пьяный гогот, ругань и проклятия. Иртанетта побледнела.
– В-видишь? Ребята р-развлекаются. – Итер подбросил на ладони кубок, словно приглашая нас присоединиться. – В-винишку пьянствуем. А?..
Иртанетта растерянно смотрела на кубок. Пламя вспыхивало на его боках разноцветными искрами.
– Это же кубок моего отца!
– Он р-разрешил, – с пьяной важностью подтвердил Итер. – П-пока не вернёт мои земли. И сраззу х… х… хочу сказать, – он покачал замаслившимся пальцем в воздухе: – платье твоей матери я облил от… от избытка рыцарских чувств. Ничто ин-ное.
– Что там, Итер? – закричали с лестницы. – Кто пришёл?
– Ти-ха! – Рыжий обернулся к своим солдатам. – Я с насле… дной п-принцес-й Лонота грю! В скорм времени… она будет моей жной!
Бандиты зааплодировали. Иришка прижалась ко мне. Её била мелкая дрожь.
– М-милая девочка, – продолжал Утер, не замечая, что его плащ попал в огонь. – Когда твой отец примет вызов… тогда п-посмотрим. А сейчас…
Он подобрал плащ и хлестнул им по колонне, сбивая пламя. Нас обдало жаром, и я инстинктивно отпрянул. Иртанетта замешкалась. Рыцарь, отбросив плащ, шагнул к ней.
– Ну-с, добрая госпожа… – пробормотал он, хватая её руку. – Я н-не прав? Тогда…
Пощёчина прозвучала, словно выстрел. Голова Итера качнулась.
– Ах так? Ловко! Л-люблю бойких. – Он притянул брыкающуюся Иртанетту к себе и смачно поцеловал.
Девчонка отчаянно вскрикнула. Я сжал кулаки – крепко, до белых костяшек. Врезать ему сейчас! Гаду!! Когда я рванулся вперёд, Итер отступил в сторону и небрежно тюкнул меня носком башмака в голень. Мне показалось, что на меня вылили чайник кипятка. Перехватило дыхание.
– Эй, отпусти её, – несмело крикнул кто-то сзади. – Итер, это против законов.
– Так нельзя, командир, – поддержали его голоса. – Тиль, Лонот, Блэгиль – все восстанут против тебя. Ты же в гостях!
У дверей растерянно переминались гвардейцы в золотисто-серых камзолах. Их было всего трое, и Красного Рыцаря они боялись куда больше, чем своего короля.