Случилось странное. Я точно помню, что зелёный коврик слева от меня был пуст. Но вот сидящий на нём человек вытянул обнажённые руки, похрустел пальцами:
– Отличная история, Шиона. Рад был её услышать.
Монахиня отчаянно завизжала. Туландер отреагировал правильно: без замаха пнул незнакомца в голову. Тот даже уходить не стал: рубанул летящую ногу ребром ладони. Что-то хрустнуло.
Я отпрыгнул к окну, целясь в голову незнакомца из нитевика. Альберт путался в ремнях кобуры. Хаала же стояла на коленях, вытянув руку. Вид у неё был сосредоточенный, как у ребёнка, кормящего лошадь сахаром. Но вместо кусочка сахара в руке звенело вибролезвие. Клинок расплывался скрипичной струной. Остриё плясало в миллиметре от кадыка гостя.
– М-мерзость какая, – фыркнула монахиня. – И не стыдно ему!
Хаала была шокирована. Незнакомец не носил одежды. Зелёный клетчатый шарф перехватывал волосы, на груди висела веточка дуба на сыромятном ремешке. Запястья и лодыжки были украшены кожаными браслетами. Вот и весь костюм.
– Уберите оружие, – попросил гость. – Я мирный. Да.
– Госсподи!.. – Хаала не знала, куда деваться от отвращения. – Ты – мирный? Да ты хоть рожу свою в зеркале видел?
Тут она преувеличивала. На бандита гость похож не был. Широкий в кости, мускулистый, загорелый. Лицо скуластое. Нос чуть с горбинкой, губы тонкие, нервные. Волосы до плеч, обрезаны неровно – как у Маугли в мультфильме. Симпатичный парень. Выражение лица, правда, злобное, но я бы тоже разозлился на его месте. Виброклинок у горла – это противно.
Шиона потёр ушибленную ногу, поклонился:
– Мастера боя видно издали. Если мои друзья не убьют вас, то ничтожненький готов вас им представить.
– Неужели? – Хаала чуть отвела клинок в сторону.
– Это Ориллас. Благородные называют его неправильным медитатором, а несовершенные – сыном древа.
Я бросил быстрый взгляд в окно. Виселица была пуста.
– Вы – гости, – быстро заговорил Ориллас. – Это хорошо по-вашему? На хозяина – с ножом? С пистолетом?
– Опусти лезвие, Хаала, – приказал я. – Он один из нас.
– А вы – одни из меня, – съехидничал Ориллас. Однако, когда Хаала выключила клинок, а я убрал пистолет в кобуру, нападать не стал.
– Чаю дайте. Я пить хочу. – Глаза Орилласа зыркали туда-сюда. Напряжённые плечи придавали ему вид нахохленной совы. – Хорошо устроились. Молодцы. Древо будет с вами.
Я налил ему чаю. Ориллас неловко принял чашку, отпил. По подбородку потекла блестящая струйка.
– Я так не могу. – Хаала чуть не плакала. – Прикройте же его чем-нибудь!
Туландер покопался среди своих вещей и протянул гостю плащ:
– Соблаговолите принять.
Тот с подозрением покосился на подарок:
– Шерсть?
– Лён.
– Не приму. Вегетарианское.
– Тогда это возьмите. Натуральный шёлк, о господин сын древа. Мой церемониальный халат. Для нижайшего это будет большой честью.
– Шёлк. – В лице Орилласа проступило сомнение. – Что такое?
Как мог, отшельник рассказал ему о тутовых шелкопрядах. Ориллас слушал благосклонно, только в конце поинтересовался, чем шелкопряды питаются. Туландер взялся объяснять, но я пнул его в лодыжку.
– Они хищники, – сказал я. – Мух жрут, ящериц. Могут кошку загрызть. Или даже овцу. На Инчжоу шелкопрядов заводят, чтобы те ловили мышей.
– А почему тутовые?
– Игра слов. Тутовый шелкопряд – тут прядёт, там нет. А тамовые – наоборот.
Шиона кивал, словно китайский божок. Я всё боялся, что он ляпнет правду, но обошлось.
– Я висел за окном. Всё слышал. Очень интересные истории. – Ориллас повернулся ко мне. – Ты расскажешь свою?
Я покачал головой:
– Нет, Ориллас. Не сейчас. Но тебя я выслушаю с удовольствием.
Сын древа закутался в халат. В отблесках костра он напоминал демона, какими их любят рисовать в лионесских храмах.
– Я? Да, могу. История Шионы не полна. Позволяешь? – Туландер кивнул, и Сын Древа продолжил: – Было третье желание. Шиона его высказал. Просил, чтобы древо навело порядок в мире. Сделало всех счастливыми.
Хаала и Альберт растерянно хлопали ресницами. Один Шиона сохранял спокойствие.
– С тех пор всё идёт своим чередом. Здесь, – сын древа развёл руками, словно обнимая весь мир, – единственный порядок, который может вообразить древо. Я строю его. По мере сил.
Всё ясно. Желания надо формулировать чётко. Горькая судьба Большого Хао ничему не научила Шиону. «Порядок», «счастье для всех» – что может быть неопределённей?
И вот результат. Древо принялось осчастливливать окружающих в меру своего деревянного разумения.
Я попытался представить, как всё могло происходить. Кроме мелких деревень на Терре есть город-колония – официально он принадлежит Чёрному Чуму. Вот база мафии погибает в катастрофе. Флот тоже. Колонисты трясутся, не зная, как быть. Страшный Шиона Туландер бродит где-то в джунглях, он всё ещё жив. Прилетает катер с И Пыном на борту и обгорелой девочкой. Хирурги, естественно, делают всё возможное, чтобы поставить её на ноги. Ведь иначе вернётся ужасный Шиона.
Время идёт. Шиона попросил счастья и порядка для всех и обрёл покой – как его понимает древо. Безвольным он живёт среди аборигенов. Те поклоняются ему, как пророку. Ориллас строит деревянный порядок вещей. Чёрт возьми! Мне всё было понятно, кроме одного: как Туландеру удалось попасть на Сигуну? Вряд ли он сам бежал с Терры.
– Теперь мы никогда не расстанемся, – Ориллас отпил из пиалы. – Я узнал, что есть ещё места. Они – в беспорядке. Но это ничего. Небо я уже заклинаю, летающих птиц – тоже. Селения подчинил. Остался город.
Пальцы Орилласа сжались на белом фарфоре. Чашка лопнула, и чай пролился на колени сына древа:
– Мы пройдём всюду. И везде установим порядок. – Он поднялся: – Отдыхайте. Завтра нам в путь.
Халат соскользнул с плеча Орилласа; Хаала зажмурилась. Зашлёпали по травяным матам босые ноги. Генератор силового поля беспорядочно запищал и умер. Порядок, нравившийся древу, технику исключал.
– Что это было? – спросил я, когда Ориллас ушёл.
– Ничтожненький просит извинить его, – вяло отозвался Туландер. – Будь у убогонького воля, он бы не возвращался на Терру Савейдж.
– Но ты знал, что он ждёт тебя? – спросила Хаала. – Почему не предупредил?
Туландер пожал плечами:
– Сила древа – странная сила. Я не властен над ней.
– Что же теперь с нами будет?
– Ориллас узнал о существовании города. Поселенцам придётся туго. Ничтожненький видел, как сын древа создавал порядок. Как учил местных своему языку. Он великий маг. Об одном молит ничтожненький: не говорите ему о… – Шиона указал глазами на потолок.
Я понял. Если неправильный медитатор узнает, что существуют другие планеты, начнётся кошмар. Ни земляне, ни рунархи не сумеют сдержать существо, знающее, как всё на самом деле.
Глава 2. Мы возвращаемся к цивилизации
Мои подозрения оправдались. «Стремительный» превратился в мёртвый кусок металла. Обычно, когда загибается ходовая часть корабля, хоть что-то да продолжает функционировать. Работает электроника, действуют мембраны входов, системы очистки воздуха и воды.
Но порядку не нужны космические корабли.
Когда я спускался по опоре корабля на землю (трап тоже не работал), внизу ждал шаман Ери.
– Сдохла? – лаконично спросил он.
Я кивнул.
– Ориллас – мужик. Ты, начальник, держи ухо востро. А то будешь в порядке.
Я вгляделся в лицо шамана. Грязь, краски – всё это не могло обмануть меня. Когда-то Ери жил в одном из миров Второго, а может, и Первого Неба. На местных он был похож не больше, чем садовая лилия на незабудки.
– Кто ты? – спросил я.
Шаман сплюнул:
– Я прилетел вместе с Шионой. Здесь ещё несколько человек найдётся из наших. Не всех джунгли сожрали.