— Откуда ты знаешь?
— Отец говорил, уж не помню, по какому поводу. Но сейчас начинаю думать, что понимаю, что он имел в виду.
Мы подъехали к лесу. Молча. Настороже. Кое-кто посмотрел на небо, перед тем как ветви сомкнулись у нас над головами. Это было похоже на вход в гробницу — тесно, темно, тихо. Между широкими стволами деревьев тропа сужалась, но вместо того, чтобы ехать гуськом, воины ехали плечом к плечу.
На многих лицах я заметил опасливое выражение, да и как тут было не опасаться? Мы держали руки на рукоятях мечей, и старались не замечать огромных деревьев.
Я не сводил глаз с Мирддина и Артура впереди, в то же время вслушиваясь в лесную тишину. Однако лошади ступали бесшумно по толстому ковру из опавших листьев. Люди молчали. Не было слышно и птичьего пения — ничего, кроме непрекращающегося щелканья и приглушенного дыхания людей и всадников.
Спустя некоторое время я понял, откуда берется этот чудной звук. Порывистый ветер потряхивал голые верхние ветви и заставлял их стучать друг о друга. Кроны деревьев так густо сплелись, что тихий стук не прекращался. Нельзя сказать, чтобы это щелканье досаждало слуху. Нет, оно доносилось до нас как слабое бормотание, идущее сверху и гаснущее в мягкой лесной подстилке.
Угрюмый лес поглощал вообще все, что в него попадало — солнечный свет и ветер, а теперь еще и Пендрагона с его отрядом. В дикой лесной местности всегда присутствует чувство гнетущей замкнутости; именно оно заставляет путника обходить тени и держаться тропы. Но здесь это неприятное ощущение усиливалось с каждым шагом вглубь леса, пока не стало нестерпимой тяжестью.
Нам попался ручей. Отряд остановился, чтобы напоить лошадей, передние пары подходили, давали коням напиться и отходили, чтобы дать место задним. После этого мы проехали еще довольно приличное расстояние. Артур остановил отряд. Мирддин, не говоря ни слова, проехал всю колонну из конца в конец.
— Что ты видишь, господин? — спросил я, озираясь по сторонам и пытаясь понять, что привлекло внимание короля.
— Меня беспокоит то, чего я не вижу, — ответил Артур.
Деревья по обеим сторонам образовывали темный туннель, похожий на вход в пещеру. Кимброги, ехавшие практически вплотную друг к другу, сидели в седлах, понурившись, ожидая сигнала двигаться дальше. Из-за тусклого света и узости тропы я видел только первых двенадцать всадников. Но ничего опасного я по-прежнему не замечал.
Я уже собирался переспросить короля, что его остановило, но как раз в это время Мирддин что-то крикнул издали и поскакал к нам.
— Ну, что там? — нетерпеливо спросил король.
— Я их не вижу, — ответил Мирддин. — Они давно должны были догнать нас.
Вот теперь я понял, о чем они говорят. Те, кого я видел позади себя — это все, что осталось от отряда. Остальные исчезли. Как и когда мы ухитрились разделиться? Но ни Бедивера, ни Кадора с нами не было.
— Господин, позволь мне вернуться и узнать, что случилось, — вызвался я. — Несомненно, я встречусь с ними, далеко они не могли отстать.
— Хорошо, — согласился Артур, — но возьми с собой Риса — пусть подаст сигнал, когда вы встретитесь. Мы будем ждать.
Я сообщил Рису о приказе короля. Мы проехали вдоль линии воинов обратно по тропе. Я насчитал тринадцать пар: двадцать шесть воинов из пятидесяти. Что могло случиться с остальными? Могут ли двадцать четыре конных воина просто исчезнуть?
Миновав последнего из кимброгов, мы пустили коней рысью. Проехав немалое расстояние, я остановился.
— Мы давно должны были их встретить, — сказал Рис, останавливаясь рядом со мной. — Что могло с ними случиться?
— Найдем, тогда узнаем, — ответил я, а про себя подумал, что в Ллионессе можно ждать чего угодно.
— И что ты предлагаешь? — Рис нахмурился.
— У нас два варианта. Либо ехать, пока не встретим их, либо поворачивать назад.
— И что мы выберем? — Рис закатил глаза, всем своим видом показывая очевидность сказанного мной.
Я не успел ответить. Позади на тропе раздался самый странный звук, который мне когда-нибудь доводилось слышать. Если вы представите здоровенного быка-оленя, яростно ревущего при виде стаи гончих, мчащихся за добычей, десятикратно усилите этот звук, а потом добавите к нему рев горной реки, вы получите некоторое представление о звуках, обрушившихся на нас на лесной тропе.
Кони начали шарахаться, и мы с трудом сдерживали их. Ненадолго рев сменился тишиной, а потом повторился, уже ближе. Он дрожью отозвался у меня в животе. Что бы или кто бы ни издавал этот звук, оно быстро приближалось к нам.